🕝 20 мин
на чтение
Содержание
ТРЕТЬЯ СЕКЦИЯ
САЕНТОЛОГИЧЕСКАЯ ЦЕРКОВЬ МОСКВЫ И ДРУГИЕ против РОССИИ
(Заявление № 37508/12 и 2 других — см. прилагаемый список)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
СТРАСБУРГ
14 декабря 2021 года
Данное решение является окончательным, но оно может быть подвергнуто редакторской правке.
В деле “Саентологическая церковь Москвы и другие против России”,
Европейский суд по правам человека (Третья секция), заседающий в качестве Комитета в составе:
- Пэтер Роосма, президент,
- Дмитрий Дедов, Андреас Цюнд, судьи,
- и Ольга Чернышова, заместитель секретаря секции,
Рассмотрев:
- заявления (№№ 37508/12, 61695/13 и 16761/14) против Российской Федерации, поданные в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (“Конвенция”) неправительственными организациями, способствующими распространению саентологического учения, и их членами и директорами, указанными в прилагаемой таблице (“заявители”), в различные даты, указанные в Приложении ниже;
- решение о направлении уведомления о подаче заявлений в Правительство Российской Федерации (“Правительство”);
- решение Правительства Дании не использовать свое право на вмешательство в разбирательство (статья 36 § 1 Конвенции);
- замечания сторон;
- и обсудив дело за закрытыми дверями 23 ноября 2021 года,
Выносит следующее решение, которое было принято в этот день:
Введение
1. Дело касается жалоб на запрет саентологической литературы, отказа властей зарегистрировать Московскую саентологическую церковь в качестве религиозной организации и ее принудительный роспуск.
Факты
2. Заявителями являются неправительственные организации и издательства, способствующие распространению саентологического учения, а также их члены и директора, указанные в Приложении. Их представляли г-н Д. Холинер и г-жа Крылова, юристы, практикующие в Лондоне и Москве, соответственно.
3. Правительство представлял г-н М. Гальперин, тогдашний представитель Российской Федерации при Европейском суде по правам человека, а в последнее время — г-н М. Виноградов, его преемник на этом посту.
4. Фактические обстоятельства дела, представленные сторонами, можно кратко изложить следующим образом.
I. Запрет на саентологическую литературу
5. 16 марта 2010 года Щелковская прокуратура Московской области провела обыск в помещении Центра дианетики и саентологии и изъяла несколько книг и брошюр авторства Л. Рона Хаббарда.
6. 22 июля 2010 года прокурор возбудил уголовное дело о разжигании ненависти и попросил экспертную комиссию дать оценку изъятым книгам и брошюрам. Эксперты — психолингвисты, г-н Т. и г-н В., — пришли к выводу, что целью публикаций было формирование изолированной социальной группы, которой является Церковь саентологии (“Церковь”), члены которой обучаются безупречному выполнению своих функций, включая борьбу с “подавляющими личностями”. Эксперты охарактеризовали идеи, содержащиеся в публикациях, как экстремистскую идеологию, направленную на изменение существующего социума, находящегося за пределами Церкви саентологии. Далее они заявили, что авторы использовали психологический прием для разжигания конфликтов между теми, кто принадлежит к Церкви, и остальным обществом, и для разрушения социальных групп, отличных от Церкви саентологии, а также выражали негативное отношение к тем, кто принадлежал к другим социальным группам. Таким образом, Центр дианетики и саентологии публично возбуждал ненависть, вражду и унижал достоинство человека по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к социальной группе.
7. Ссылаясь на заключения экспертов, прокурор пришёл к выводу, что идеология Л. Рона Хаббарда является антигуманной, приводит к раздроблению общества и межконфессиональному противостоянию, не соответствует менталитету и образу жизни российских граждан и опасна для российского общества. Учебные программы, издания и аудио-видео материалы о саентологии, автором которых является Л. Рон Хаббард, должны быть запрещены как подрывающие традиционные духовные ценности России.
8. Прокурор обратился в Щелковский городской суд Москвы с требованием признать указанные им публикации Л. Рона Хаббарда экстремистскими.
9. 29 июня 2011 года Щелковский городской суд удовлетворил ходатайство прокурора, основывая свое решение исключительно на экспертных заключениях, подготовленных г-ном Т. и г-ном В. Он отклонил экспертные заключения, представленные Центром дианетики и саентологии, как недопустимые доказательства, поскольку его эксперты не были назначены государством в установленном порядке.
10. Городской суд процитировал соответствующую часть экспертных заключений, признал саентологические материалы экстремистскими и постановил конфисковать их:
- «У суда нет оснований сомневаться в том, что информационные материалы Л.Рона Хаббарда … являются экстремистскими, так как содержание этих материалов направлено на осуществление экстремистской деятельности —возбуждение религиозной и социальной нетерпимости и розни, пропаганду превосходства по признакам социальной и религиозной принадлежности, а также обосновывает и оправдывает необходимость осуществления такой деятельности. Кроме этого, указанные материалы направлены на разрушение социальных групп, отличных от Церкви саентологии».
11. Саентологические церкви, Центр дианетики и саентологии, книжные издательства и отдельные заявители подали апелляции на решение от 29 июня 2011 года. Они утверждали, что запрет на саентологическую литературу был незаконным и нарушал их право на свободу религии. Они также утверждали, что городской суд не указал конкретные отрывки, которые предположительно являются экстремистскими.
12. 20 марта 2012 года Московский областной суд рассмотрел апелляционные жалобы, поданные Центром дианетики и саентологии, книжными издательствами, Международной церковью саентологии и отдельными заявителями, и оставил в силе решение от 29 июня 2011 года, дословно повторив аргументацию суда первой инстанции.
13. 17 мая 2012 года Министерство юстиции внесло саентологическую литературу в список экстремистских материалов. Международная церковь Саентологии и Саентологическая церковь Москвы (“церковь-заявитель”) безуспешно пытались оспорить это решение в национальных судах.
II. Перерегистрация церкви-заявителя
А. Справочная информация
14. 25 января 1994 года церковь-заявитель была зарегистрирована как религиозная организация. В 1997 году церковь-заявитель должна была внести изменения в свои учредительные документы, чтобы соответствовать вновь принятому Закону о религиях. Однако в период с 1998 по 2005 год Министерство юстиции неоднократно отклоняло попытки внести эти изменения. НастоящийСуд ранее постановил, что отказ в перерегистрации церкви-заявителя нарушил статью 11 Конвенции, рассматриваемую в свете статьи 9 (см. дело “Саентологическая церковь Москвы против России”, № 18147/02, §§ 71-98, 5 апреля 2007 г.).
15. После того как 24 сентября 2007 года решение настоящего Суда стало окончательным, церковь-заявитель подала новые заявления на перерегистрацию.
16. 6 марта, 23 августа, 26 октября и 12 декабря 2008 года Управление юстиции Москвы отклонило их по формальным основаниям.
B. Письмо-предупреждение
17. В ноябре 2012 года Управление юстиции г. Москвы провело проверку церкви-заявителя и признало ее нарушившей законодательство. В частности, название организации в государственном реестре отличалось от названия, используемого в уставе; название не содержало ссылки на корпоративную структуру и вероисповедание; церковь-заявитель не была перерегистрирована, а ее устав не соответствовал законодательству; церковь-заявитель использовала эмблему, которая не была должным образом зарегистрирована; церковь осуществляла часть своей деятельности за пределами Москвы; некоторые расходы церкви-заявителя не были связаны с ее целями. Более того, по мнению Министерства юстиции, церковь-заявитель нарушила свой устав, созвав “общее собрание участников” вместо “общего собрания членов” и используя эмблему, которая не была указана в уставе.
18. 30 ноября 2012 года Управление юстиции вынесло предупреждение и обязало церковь-заявителя устранить выявленные нарушения.
19. 1 марта 2013 года церковь-заявитель подала жалобу в Гагаринский районный суд г. Москвы. 24 мая 2013 года районный суд отклонил жалобу; в его решении дословно повторялись выводы Управления юстиции. 20 августа 2013 года Московский городской суд поддержал это решение в апелляционной инстанции.
20. 14 октября 2013 года церковь-заявитель обратилась в Управление юстиции за инструкциями по устранению нарушений, указанных в предупреждении.
21. 20 ноября 2013 года Управление юстиции ответило, что выявленные нарушения стали неустранимыми, что церковь-заявитель не может получить статус религиозной организации, и предложило ей приступить к добровольному роспуску.
C. Дальнейшие попытки регистрации поправок в 2014 году
22. 3 июля и 5 сентября 2014 года церковь-заявитель повторно подала измененные документы на перерегистрацию.
23. 31 июля и 7 октября 2014 года Управление юстиции отклонило заявления о перерегистрации, указав ряд новых причин. В частности: устав предусматривал создание филиалов и дочерних компаний (что было запрещено Законом о религиях) и осуществление деятельности, которая была описана только в общем; у церкви-заявителя не было исполнительного органа; в протоколе общего собрания членов не было указано время проведения собрания и имена счетчиков голосов; название на печати отличалось от названия, указанного в уставе; церковь-заявитель не указала свое название в документе под названием “Информация об основных положениях вероучения” и в списке участников. Управление юстиции также сослалось на экспертное заключение от 22 июля 2013 года, подготовленное их собственной экспертной комиссией, согласно которому церковь-заявитель не являлась религиозной организацией.
24. Решением от 1 июля 2015 года, оставленным в силе апелляционной и кассационной инстанциями от 16 октября 2015 года и 30 мая 2016 года, Измайловский районный суд Москвы отказал церкви-заявителю в оспаривании решений Управления юстиции и указал, что ее деятельность носит социальный, а не религиозный характер и не совместима с документом под названием “Информация об основных положениях вероучения”.
III. Роспуск
25. 7 августа 2014 года Управление юстиции обратилось в Московский городской суд с просьбой распустить церковь-заявителя, ссылаясь на нарушения, выявленные в ходе проверки документов, поданных для перерегистрации, и на решение Щелковского городского суда от 29 июня 2011 года, признавшего некоторые саентологические материалы экстремистскими (см. пп. 9-12 выше).
26. 23 ноября 2015 года Московский городской суд вынес решение о роспуске церкви-заявителя. Он воспроизвел выводы Управления юстиции, сделанные в ходе процедуры перерегистрации. Он постановил, что церковь-заявитель неоднократно и систематически совершала грубые нарушения российского законодательства. Ссылаясь на решение от 29 июня 2011 года, городской суд повторил, что часть саентологической литературы была признана экстремистской. Деятельность экстремистских организаций и, в частности, распространение экстремистских материалов, в России запрещена. Будучи зарегистрированной в качестве религиозной организации, но отказываясь исповедовать религию и занимаясь коммерческой деятельностью, церковь-заявитель необоснованно пользовалась налоговыми и другими льготами. В данной ситуации неосуществление религиозной деятельности представляло собой неустранимое нарушение законодательства и препятствовало ее перерегистрации. Незаконная деятельность организации угрожала общественному порядку и законности. Суд постановил распустить церковь-заявителя в целях защиты прав и интересов других лиц. В то же время он заявил, что церковь-заявитель все еще может воспользоваться своим конституционным правом на свободу объединения, создав коммерческую или некоммерческую организацию в другой форме, которая лучше подходит для выполнения ее функций. Таким образом, роспуск не приведет к запрету деятельности, которой занималась церковь-заявитель, и баланс между общественными и частными интересами будет сохранен.
27. 29 июня 2016 года Верховный суд РФ оставил в силе решение о роспуске, одобрив его выводы.
Соответствующая нормативно-правовая база
28. Краткое изложение соответствующего российского законодательства, касающегося борьбы с экстремизмом, в частности, Закона о противодействии экстремистской деятельности (Закон № 114-ФЗ от 25 июля 2002 года), см. в деле Ибрагим Ибрагимов и другие против России, № 1413/08 и 28621/11, §§ 41-47, 28 августа 2018 года.
29. Краткое изложение соответствующего российского законодательства, касающегося прав религиозных организаций в соответствии с Законом о религиях (Закон № 125-ФЗ от 26 сентября 1997 г.), перерегистрации и ликвидации, см. в деле Свидетели Иеговы Москвы и другие против России, № 302/02, §§ 76, 79-80, 10 июня 2010 г.
Закон
I. Объединение заявлений
30. Принимая во внимание схожий предмет заявлений, Суд считает целесообразным рассмотреть их совместно в одном решении.
I. Предполагаемое нарушение статей 9 и 10 Конвенции в связи с запретом на саентологическую литературу
31. Заявители жаловались на запрет некоторых наименований саентологической литературы в соответствии со статьями 9 и 10 Конвенции, которые гласят следующее:
Статья 9
“1. Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в отправлении культа, учении, выполнении религиозных и ритуальных обрядов”.
2. Свобода исповедовать свою религию или убеждения подлежит только таким ограничениям, которые установлены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц”.
Статья 10
“1. Каждый человек имеет право на свободу выражения мнений. Это право включает свободу придерживаться своего мнения, получать и распространять информацию и идеи без вмешательства со стороны государственной власти…
2. Осуществление этих свобод, поскольку оно сопряжено с обязанностями и ответственностью, может быть сопряжено с такими формальностями, условиями, ограничениями или наказаниями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе, в интересах государственной безопасности, территориальной целостности или общественной безопасности, для предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности, для защиты репутации или прав других лиц…”.
32. Учитывая, что настоящее дело касается запрета на литературу, используемую заявителями в своей деятельности, Суд считает, что их жалоба подлежит рассмотрению по статье 10.
33. В то же время, вопросы свободы выражения мнения и свободы религии тесно связаны в данном деле. Национальные суды не отрицали в ходе разбирательства по поводу запрета саентологической литературы религиозный характер саентологии. В частности, они заявили, что она разжигает религиозную нетерпимость и ненависть (см. п. 1 выше; также см. Саентологическая церковь Москва против России, № 18147/02, § 64, 5 апреля 2007 года, и Кимля и другие против России, №№ 76836/01 и 32782/03, § § 79-81, ЕСПЧ 2009). Поэтому Суд рассмотрит настоящее дело в соответствии со статьей 10 в свете статьи 9 (см. постановление по делу Ибрагим Ибрагимов и другие, упомянутое выше, №№ 1413/08 и 28621/11, § 78).
A. Приемлемость
I. Статья 17 Конвенции
34. Правительство утверждало, что заявления, направленные против основополагающих ценностей Конвенции, были выведены из-под защиты статьи 10 статьей 17. Они утверждали, что заявление должно быть отклонено в соответствии со статьей 17 Конвенции, которая гласит:
“Ничто в [Конвенции] не может быть истолковано как подразумевающее для любого государства, группы или лица какое-либо право заниматься любой деятельностью или совершать любые действия, направленные на уничтожение любого из прав и свобод, изложенных в настоящем документе, или на их ограничение в большей степени, чем это предусмотрено Конвенцией”.
35. Статья 17 применяется только в исключительных и крайних случаях. Ее действие заключается в отрицании осуществления конвенционного права, которое заявитель пытается защитить в ходе разбирательства в Суде. В делах, касающихся статьи 10 Конвенции, к ней следует прибегать только в том случае, если сразу ясно, что оспариваемые заявления направлены на то, чтобы отклонить эту статью от ее истинной цели, используя право на свободу выражения мнения в целях, явно противоречащих ценностям Конвенции (см. Perinçek v. Switzerland [GC], № 27510/08, § 114, ECHR 2015 (извлечения)).
36. Поскольку решающий момент относительно статьи 17 — направлена ли саентологическая литература на разжигание ненависти, насилия или нетерпимости, и пытались ли заявители, опираясь на Конвенцию, заниматься деятельностью или совершать действия, направленные на разрушение закрепленных в ней прав и свобод — пересекается с вопросом, было ли вмешательство в права заявителей на свободу выражения мнения и свободу религии “необходимым в демократическом обществе”, Суд считает, что вопрос о том, подлежит ли применению статья 17, должен быть присоединен к существу жалобы заявителей по статьям 9 и 10 Конвенции (см. Ибрагим Ибрагимов и другие, цитировано выше, § 63).
2. Юрисдикция ratione loci и ratione personae
37. Правительство утверждало, что настоящий Суд не обладает юрисдикцией ratione loci для рассмотрения жалоб, поданных New Era Publications International и Международной церковью саентологии, поскольку они зарегистрированы и находятся в Дании и Соединенных Штатах Америки. Оно также заявляло, что “Нью Эра”, “Нью Эра Пабликейшнз Интернэшнл”, Саентологическая церковь Москвы и г-жа Лукашина, директор Центра дианетики и саентологии, не могут считаться жертвами предполагаемого нарушения, поскольку запрет не оказал никакого влияния на их права.
38. Заявители утверждали, что “Нью Эра Пабликейшнз Интернэшнл” и Международная церковь Саентологии обладали правом копирования и исключительными правами на распространение саентологических изданий в России. Саентологическая литература была запрещена на территории России. В результате её запрета все заявители не могли публиковать или использовать иным образом саентологические материалы, поэтому все они были непосредственно затронуты запретом и стали жертвами нарушения их права передавать саентологическое учение в России.
39. Суд отмечает, что запрет на саентологическую литературу был наложен российскими властями и действовал на территории России. В результате самой Церкви, ее издательским филиалам и отдельным членам было запрещено использовать и распространять саентологические материалы в России. Хотя некоторые из заявителей являются юридическими лицами, зарегистрированными в иностранных государствах, их издательская деятельность осуществлялась на территории России и подчинялась российскому законодательству. Следовательно, они подпадали под территориальную юрисдикцию России, и, более того, все заявители были непосредственно затронуты рассматриваемым запретом. Это было подтверждено национальными судами, которые признали, что заявители имели право на участие в разбирательстве по поводу запрета, и рассмотрели их жалобы по существу (см. пункты 12 и 1 выше).
40. Поэтому Суд отклоняет возражения Правительства ratione loci и ratione personae против приемлемости жалобы на запрет саентологической литературы.
3. Отсутствие существенных страданий и исчерпание национальных средств правовой защиты
41. Правительство заявило, что г-н Кочемаров, г-жа Мурашкинцева и г-жа Кожанова не пострадали от конфискации принадлежащих им саентологических книг. Они также не подавали никаких жалоб в соответствии со статьями 9 и 10 Конвенции в национальные суды.
42. Заявители указали, что в данном деле речь идет о невозможности для заявителей распространять идеи Саентологии в России, а не об их праве собственности на данные книги. Заявители поднимали этот вопрос в судах в своих жалобах на решение о запрете.
43. Нарушение права, каким бы реальным оно ни было с чисто юридической точки зрения, должно достигать минимального уровня тяжести, чтобы заслуживать рассмотрения международным судом (см. дело “Королев против России” (реш.), № 25551/05, 1 июля 2010 г.). Оценка этого минимального уровня является относительной и зависит от всех обстоятельств дела. Серьезность нарушения должна оцениваться с учетом как субъективного восприятия заявителя, так и того, что объективно поставлено на карту в конкретном деле (см. дело “Гальяно Джорджи против Италии”, № 23563/07, § 55, ECHR 2012 (извлечения)).
44. Что касается исчерпания национальных средств правовой защиты, не обязательно, чтобы право, закрепленное в Конвенции, было прямо указано в ходе разбирательства внутри страны, при условии, что жалоба подана “по крайней мере по существу” (см. дело “Вучкович и другие против Сербии (предварительный протест) [GC], № 17153/11 и 29 других, § 72, 25 марта 2014 г.).
45. В данном деле заявители придавали большое значение своей жалобе на то, что они не только были лишены принадлежавших им книг, но, что самое главное, они не могли распространять свои религиозные убеждения из-за запрета на саентологическую литературу. Они четко изложили свои претензии национальным властям. Национальные суды рассмотрели по существу их жалобы (см. пункты 12 и 1 выше).
46. Тематика поднятых вопросов порождает важный принципиальный вопрос. Более того, заявители в данном деле поднимают вопрос по Статье 10, который не может быть легко оценен в финансовом отношении.
47. Из этого следует, что возражения Правительства относительно отсутствия существенных страданий и неисчерпания национальных средств правовой защиты должны быть отклонены.
4. Заключение
48. Суд отмечает, что данная жалоба не является ни явно необоснованной, ни неприемлемой по каким-либо другим основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Поэтому она должна быть признана приемлемой.
В. Существо дела
49. Заявители утверждали, что Закон о противодействии экстремистской деятельности не содержит последовательного определения экстремизма, а скорее перечисляет широкий спектр примеров “экстремистской деятельности”, многие из которых сами определены в общих чертах. Такое законодательство не отвечает требованию “качества закона” и является расплывчатым до такой степени, что данная правовая норма становится непредсказуемой в своем применении. Национальные суды не смогли предоставить “релевантные и достаточные основания” для запрета саентологической литературы. Они основывали свои решения на экспертных заключениях, представленных прокурором, и не приняли во внимание никаких альтернативных мнений.
50. Правительство утверждало, что данное вмешательство соответствовало Конституции и Закону о противодействии экстремистской деятельности, и что саентология поощряла борьбу с “подавляющими лицами”, противопоставляла саентологическое сообщество другим социальным группам и подстрекала к их разрушению. Решения судов были основаны на независимой и всесторонней оценке доказательств и обстоятельств дела.
51. Стороны не оспаривают, что объявление саентологической литературы “экстремистской” и запрет на ее публикацию и распространение составили “вмешательство государственного органа” в право заявителей на свободу выражения мнения, истолкованное в свете их права на свободу религии с учетом религиозного характера литературы и намерения заявителей использовать ее в религиозных целях. Такое вмешательство будет нарушать Конвенцию, если оно не удовлетворяет требованиям пункта 2 статьи 10.
52. Хотя может возникнуть вопрос о том, было ли вмешательство “предписано законом” по смыслу статьи 10 (см. Delfi AS v. Estonia [GC], № 64569/09, § 120, ECHR 2015, о качестве закона), Суд не считает, что в данном деле он призван изучить соответствующие положения Закона о противодействии экстремистской деятельности, поскольку, по его мнению, жалобы заявителей должны рассматриваться с точки зрения соразмерности вмешательства. Поэтому Суд оставляет открытым вопрос о том, можно ли считать вмешательство в право заявителей на свободу выражения мнения “предписанным законом” по смыслу статьи 10 § 2 Конвенции (см. Ибрагим Ибрагимов и другие, цитировано выше, § 86).
53. Суд готов признать, что оспариваемая мера преследовала законные цели предотвращения беспорядков и защиты общественной безопасности и прав других лиц.
54. Общие принципы, касающиеся свободы выражения мнения и религии, были кратко изложены в деле “Ибрагим Ибрагимов и другие” (см. выше, §§ 88-99). При оценке вмешательства в свободу выражения мнения в делах, касающихся высказываний, предположительно поощряющих религиозную ненависть или нетерпимость, Суд должен учитывать, в частности, контекст, в котором были сделаны оспариваемые заявления, их характер и формулировку, их потенциал привести к вредным последствиям и причины, приведенные национальными судами для оправдания данного вмешательства. Именно взаимодействие различных факторов, а не любой из них, взятый в отдельности, определяет исход конкретного дела (см. там же, с дальнейшими ссылками).
55. В данном деле решения национальных судов были основаны в сущности на экспертных заключениях, полученных прокурором от комиссии экспертов, состоящей из психолингвистов (см. п. 6 выше). Национальные суды ограничили свой анализ кратким изложением применимых правовых положений, доводов сторон и выводов экспертного заключения. Они одобрили заключения экспертов, не дав им никакой содержательной оценки, сославшись лишь на их итоговые выводы. Однако экспертиза вышла далеко за рамки решения чисто языковых или психологических вопросов. Не ограничиваясь определением значения отдельных слов и выражений или объяснением их потенциального психологического воздействия, эксперты, по сути, дали юридическую квалификацию текстам. Суд уже подчеркивал, что все юридические вопросы должны решаться исключительно судами (см. Дмитриевский против России, № 42168/06, § 113, 3 октября 2017 г.).
56. Национальные суды не уточнили, какие отрывки из книг они сочли проблематичными и каким образом те разжигают религиозную рознь или провозглашают превосходство членов Церкви саентологии над другими социальными группами (см., mutatis mutandis, Коммерсантъ Молдовы против Молдовы, no. 41827/02, §§ 36-38, 9 января 2007 г.). Они не оценили влияние запрета на права заявителей по статьям 9 и 10 Конвенции или их эквивалент по национальному праву (см. пп. 9 и 1 выше).
57. Заявители не смогли оспорить выводы экспертных заключений или эффективно выдвинуть аргументы в защиту своей позиции. Национальный суд сразу же отклонил все представленные ими доказательства, включая альтернативные экспертные заключения (см. п. 9 выше).
58. Ранее настоящий Суд уже признавал нарушение статьи 10 Конвенции, когда национальные суды сразу же отклоняли все аргументы защиты заявителя, тем самым лишая его процессуальной защиты, на которую он имел право в силу своих прав по статье 10 Конвенции, и не предоставляя “относимых” и “достаточных” оснований для вмешательства (см. Дмитриевский, цитированный выше, § 116). Суд не видит причин для иного вывода в настоящем деле.
59. Кроме того, религиозные группы не могут обоснованно рассчитывать на освобождение от любой критики; они должны терпеть и принимать отрицание другими их религиозных убеждений и даже распространение другими доктрин, враждебных их вере. Тот же принцип применим и к нерелигиозным идеологиям, включая атеизм и агностицизм. Суду не представлено доказательств того, что оспариваемые тексты оскорбляли, выставляли на посмешище или клеветали на лиц, не принадлежащих к саентологической общине, а также того, что в них использовались оскорбительные выражения по отношению к ним или к вопросам, считающимся у них священными (см. дело “Ибрагим Ибрагимов и другие”, цитированное выше, § 117, с дальнейшими ссылками)
60. В целом, Суд не убежден, что при анализе саентологической литературы национальные суды в полной мере учли социальный и политический фон, на котором были сделаны заявления; могут ли заявления, справедливо истолкованные и рассматриваемые в их непосредственном или более широком контексте, рассматриваться как прямой или косвенный призыв к насилию или как оправдание насилия, ненависти или нетерпимости; способ, которым были сделаны заявления, и их способность — прямую или косвенную — привести к вредоносным последствиям (см. Perinçek v. Switzerland [GC], № 27510/08, §§ 205-07, ECHR 2015 (извлечения)).
61. Поэтому Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции в свете статьи 9, и отклоняет предварительное возражение Правительства по статье 17.
II. Обвинение в нарушении статьи 14 Конвенции, рассматриваемой в совокупности со статьями 9 и 10, в связи с запретом саентологической литературы
62. Заявители также ссылались на статью 14 Конвенции в совокупности со статьями 9 и 10 Конвенции в связи с запретом саентологической литературы.
63. Суд считает, что нет необходимости отдельно рассматривать эту жалобу, учитывая свои вышеизложенные выводы по статье 10 Конвенции в свете статьи 9.
III. Обвинение в нарушении статей 9 и 11 КОНВЕНЦИИ в связи с отказом в перерегистрации и последующим принудительным роспуском церкви-заявителя
64. Церковь-заявитель жаловалась на отказ в перерегистрации в качестве религиозной организации и последующий роспуск в соответствии со статьями 9 и 11 Конвенции. Статья 9 была приведена выше, а статья 11 гласит следующее:
“1. Каждый человек имеет право на свободу мирных собраний и на свободу ассоциации с другими, включая право создавать профсоюзы и вступать в них для защиты своих интересов.
2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах государственной или общественной безопасности, для предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц…”.
65. Суд ранее рассматривал аналогичную жалобу той же церкви-заявителя с точки зрения статьи 11 Конвенции, прочитанной в свете статьи 9 (см. “Саентологическая церковь Москвы”, упомянутая выше, § 64). Религиозный характер церкви-заявителя на национальном уровне был официально признан с 1994 года по крайней мере до 2014 года. В свете этого Суд не видит причин отступать от данного подхода в настоящем деле.
A. Приемлемость
66. Данная жалоба не является ни явно необоснованной, ни неприемлемой по каким-либо другим основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Поэтому она должна быть признана приемлемой.
В. Существо дела
67. Церковь-заявитель утверждала, что единственным основанием для отказа в перерегистрации было экспертное заключение о том, что церковь-заявитель не является религиозной организацией. Экспертное заключение не могло считаться действительным доказательством по делу, поскольку оно не было принято голосованием экспертной комиссии, как того требует закон. Ссылка властей на коммерческий, а не религиозный характер церкви-заявителя была лишена какого-либо содержания. Что касается принудительного роспуска, национальные суды основывали свои решения на выводах предыдущих судебных разбирательств, касающихся запрета на саентологическую литературу и несоблюдения требований регистрации. Эти основания не могут рассматриваться как серьезные нарушения, требующие принудительного роспуска.
68. Правительство заявило, что просьбы церкви-заявителя о перерегистрации были отклонены за несоответствие закону, и что суд постановил распустить ее из-за серьезных нарушений закона. В некоторых других государствах саентологические организации считаются сектами и подвергаются ограничениям. Церковь-заявитель не занималась религиозной деятельностью и поэтому не могла функционировать как религиозная организация.
69. Отказ в перерегистрации и принудительный роспуск церкви-заявителя составили вмешательство в ее права по статье 11 Конвенции, рассматриваемой в свете статьи 9. Суд повторно отмечает, что решение властей о роспуске объединения, как было установлено, непосредственно затрагивает как само объединение, так и его председателей, учредителей и членов (см. дело “Свидетели Иеговы Москвы и другие против России”, no. 302/02, §101, 10 июня 2010 года, с дальнейшими ссылками).
70. Суд готов предположить, что вмешательство было основано на положениях Закона о религиях и имело целью “защиту прав и свобод других лиц”. Хотя государства вправе требовать от организаций соблюдения разумных юридических формальностей, это всегда зависит от условия соразмерности (см. дело “Объединенная македонская организация Илинден – ПИРИН и другие против Болгарии (№ 2), №№ 41561/07 и 20972/08, §§ 40 и 83, 18 октября 2011 г.).
71. В данном деле решения об отказе в перерегистрации церкви-заявителя и о ее принудительном роспуске были основаны на ее предполагаемом неустранении многочисленных недостатков в документах, обнаруженных Министерством юстиции в ходе процедуры перерегистрации, предполагаемом нерелигиозном характере деятельности церкви-заявителя и запрете ее литературы как экстремистской.
72. Что касается недостатков в документах, поданных на регистрацию, то они в основном касались отсутствия какой-либо информации или неверных данных в документах. При оценке того, было ли решение властей применить санкцию принудительного роспуска оправданным и соразмерным, нельзя упускать из виду, что церковь-заявитель пыталась исправить недостатки, на которые ссылалось Управление юстиции. Это намерение должно было быть учтено при принятии решения о необходимости вмешательства в права церкви-заявителя. Ей должна была быть предоставлена реальная возможность исправить ситуацию до ее роспуска (см. дело “Тебиети Мухафизе Джемийети и Исрафилов против Азербайджана”, no. 37083/03, § 76, ECHR 2009, и Свидетели Иеговы из Москвы и другие, упомянутые выше, § 175). В любом случае, в своих последних решениях в 2014 году Управление юстиции установило, что церковь-заявитель не могла подать заявление на регистрацию в качестве религиозной организации (см. п. 2 выше). Таким образом, любые дальнейшие попытки церкви-заявителя пройти перерегистрацию были обречены на неудачу.
73. По крайней мере до 2014 года власти не отрицали религиозный характер церкви-заявителя. Церковь-заявитель была официально признана в качестве религиозной организации с 1994 года, ее религиозный характер не оспаривался в течение нескольких лет даже после первоначальных неудачных попыток перерегистрироваться в 1998-2000-х годах (см. “Саентологическая церковь Москвы”, см. выше, § 64). За весь период своего законного существования церковь-заявитель и отдельные её члены никогда не были признаны ответственными за какое-либо уголовное преступление или опасное поведение. Нет никаких доказательств того, что характер деятельности церкви-заявителя изменился с тех пор. Власти обосновали свой вывод в этом отношении экспертным заключением, подготовленным экспертной комиссией при Министерстве юстиции (см. пункт 23 выше, in fine). Не похоже, что они приняли во внимание какие-либо альтернативные экспертные заключения, в частности те, которые могли быть предоставлены церковью-заявителем.
74. Эти выводы чиновников Министерства юстиции были приняты национальными судами за чистую монету без какого-либо критического анализа.
75. Более того, Суд уже постановил, что решение о запрете саентологических материалов не было “необходимым в демократическом обществе” (см. пп. 5-6 выше).
76. Наконец, роспуск ассоциации является чрезвычайно суровой мерой, влекущей за собой значительные последствия, которые могут быть допустимы только при очень серьезных обстоятельствах. В данном деле принудительный роспуск церкви-заявителя в отсутствие каких-либо альтернативных санкций представлял собой радикальную меру, несоразмерную преследуемой законной цели (см. “Свидетели Иеговы Москвы и другие”, см. выше, § 159).
77. Принимая во внимание вышеизложенные выводы, Суд считает, что нет необходимости рассматривать жалобу заявителей на отказ властей зарегистрировать церковь-заявительницу в качестве религиозной организации.
78. Соответственно, имело место нарушение статьи 11 Конвенции, рассматриваемой в свете статьи 9.
IV. Применение статьи 41 Конвенции
79. Статья 41 Конвенции предусматривает:
“Если Суд установит, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, и если внутреннее право соответствующей Высокой Договаривающейся Стороны позволяет осуществить лишь частичное возмещение, Суд, при необходимости, предоставляет справедливую компенсацию потерпевшей стороне”.
80. Заявители требовали 25 000 евро (EUR) для компенсации нематериального ущерба каждому заявителю, а также 31 450 евро, 65 540,25 фунтов стерлингов и 322 363,88 евро в отношении расходов и издержек.
81. Правительство заявило, что эти требования были чрезмерными.
82. Суд присуждает заявителям солидарно 7 500 евро для компенсации нематериального ущерба, плюс любой налог, который может быть взыскан (см. дело “Саентологическая церковь Санкт-Петербурга и другие против России”, no. 47191/06, § 52, 2 октября 2014 г.). Эта сумма должна быть выплачена г-ну А. Лычкину (бывший член Саентологической церкви Москвы и бывший глава ликвидационной комиссии), который будет отвечать за предоставление ее заявителям.
83. Принимая во внимание документы, находящиеся в распоряжении Суда, и вышеуказанные критерии, Суд считает разумным присудить разовую сумму в размере 5 000 евро, относящуюся к расходам по всем статьям, заявителям совместно, плюс любой налог, который может быть взыскан. Эта сумма должна быть выплачена Международной церкви Саентологии, как просят заявители.
84. Суд считает целесообразным, чтобы процентная ставка по умолчанию была основана на предельной ставке кредитования Европейского центрального банка, к которой следует добавить три процентных пункта.
ПО ЭТИМ ПРИЧИНАМ СУД, ЕДИНОГЛАСНО,
- Решает объединить заявления;
1. Объявляет заявления приемлемыми;
2. Постановляет присоединить к рассмотрению по существу возражение Правительства-ответчика по статье 17 Конвенции в отношении заявлений № 37508/12 и 61695/13 и отклоняет его;
3. Постановляет, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции, рассматриваемой в свете статьи 9, по жалобам № 37508/12 и 61695/13;
4. Постановляет, что нет необходимости рассматривать жалобы по статье 14 Конвенции, взятой в сочетании со статьями 9 и 10, и по статье 11 Конвенции, взятой в свете статьи 9, в связи с отказом в регистрации церкви-заявителя;
5. Постановляет, что имело место нарушение статьи 11 Конвенции, рассматриваемой в свете статьи 9, по заявлению № 16761/14 в связи с роспуском “Саентологической церкви Москвы”;
6. Постановляет
(a) что государство-ответчик должно выплатить заявителям совместно, в течение трех месяцев, следующие суммы:
(i) 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро), плюс любой налог, который может взиматься, в отношении морального ущерба;
(ii) 5 000 евро (пять тысяч евро), плюс любой налог, который может взиматься, в отношении затрат и расходов;
(b) что по истечении вышеупомянутых трех месяцев до момента погашения на вышеупомянутые суммы выплачиваются простые проценты по ставке, равной предельной ставке кредитования Европейского центрального банка в период неисполнения обязательств плюс три процентных пункта;
- Отклоняет остальную часть требования заявителей о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке и уведомлено в письменной форме 14 декабря 2021 года в соответствии с Правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.
| Ольга Чернышова | Пеэтер Роосма |
| Заместитель регистратора | Президент |