Постановление ЕСПЧ по Саентологической церкви Санкт-Петербурга

ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ

ДЕЛО «САЕНТОЛОГИЧЕСКАЯ ЦЕРКОВЬ
САНКТ-ПЕТЕРБУРГА И ДРУГИЕ
ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»

(Жалоба № 47191/06)

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

окончательное

СТРАСБУРГ

16 февраля 2015 г.

В деле «Саентологическая Церковь Санкт-Петербурга и другие против Российской Федерации»,

Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой, в состав которой вошли:

• Изабелла Берро-Лефевр, Председатель,
• Юлия Лаффранк,
• Пауло Пинто де Альбукерке,
• Линос-Александр Сицильянос,
• Эрик Мос,
• Ксения Туркович,
• Дмитрий Дедов, судьи,
• и Серен Нильсен, Секретарь Секции,

Проведя совещание по делу за закрытыми дверями 9 сентября 2014 года, вынес следующее постановление, принятое в тот же день:

ПРОЦЕДУРА

1. Дело было возбуждено по жалобе (№ 47191/06) против Российской Федерации, поданной в Европейский Суд по правам человека (далее — «Европейский Суд») 17 ноября 2006 года в соответствии со ст. 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — «Конвенция») Саентологической Церковью Санкт-Петербурга и шестью гражданами Российской Федерации, чьи имена приводятся ниже (далее — «заявители»). 2

2. Интересы заявителей представляли Д.П. Холинер и Г. Крылова, адвокаты, практикующие в Лондоне и Москве соответственно. Интересы Властей Российской Федерации (далее — «Власти») представлял Г. Матюшкин, Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. Заявители пожаловались на неправомерный отказ в предоставлении их саентологической группе статуса юридического лица.

4. 26 января 2011 года жалоба было коммуницирована Властям Российской Федерации.

ФАКТЫ

I. Обстоятельства дела 1

5. Заявителями являются:

• Саентологическая Церковь Санкт-Петербурга, не являющаяся юридическим лицом группа граждан Российской Федерации, образованная в целях совместного изучения Саентологии (далее — «группа-заявитель»);
• Галина Петровна Шуринова, род. в 1954 г., президент и член группы-заявителя с 1989 года;
• Надежда Ивановна Щемелева, род. в 1955 г., член группы-заявителя с 1993 года;
• Анастасия Геннадьевна Терентьева, род. в 1979 г., член группы-заявителя с 1998 года;
• Иван Владимирович Матицкий, род. в 1975 г., член группы-заявителя с 1994 года;
• Юлия Анатольевна Брынцева, род. в 1977 г., член группы-заявителя с 1995 года;
• Галина Георгиевна Фролова, род. в 1955 г., член группы-заявителя с 1999 года.

6. В 1984 году в Санкт-Петербурге появилась первая группа саентологов под руководством гр. М. Голдберга. К концу 1980-х годов она разделилась на две более мелкие группы, одну из которых возглавила второй заявитель.

7. 23 марта 1995 года второй заявитель вместе с девятью другими учредителями «Саентологической Церкви Санкт-Петербурга» обратились с заявлением о регистрации своей группы. Не получая никакого ответа более двух лет, второй заявитель обратилась к властям за разъяснениями. В ответ управление Министерства юстиции Российской Федерации по Санкт-Петербургу указало, что заявление группы было направлено в экспертно-консультативный совет Госдумы для производства правовой и религиоведческой экспертизы, однако ответ получен не был, в связи с чем было принято решение «оставить заявление без рассмотрения».

8. 7 февраля 2002 года отдельные заявители вместе со своими единоверцами обратились с новым заявлением о регистрации группы-заявителя в качестве местной религиозной организации. Муниципальный совет муниципального округа № 20 Санкт-Петербурга направил заявителям письмо, в котором говорилось следующее:

«В соответствии с п. 5 ст. 11 Закона о свободе совести и на основании заявления и представленных документов Муниципальный совет … подтверждает факт существования религиозной группы саентологов на территории Санкт-Петербурга с 1984 года».

9. 6 марта 2002 года управление Министерства юстиции Российской Федерации по Санкт-Петербургу отказало в удовлетворении заявления по трем формальным основаниям, связанным с оформлением заявления. 7 марта 2002 года заявители устранили недочёты и повторно обратились с заявлением о регистрации.

10. 3 апреля 2002 года управление Министерства юстиции Российской Федерации по Санкт-Петербургу уведомило заявителей о продлении сроков рассмотрения заявления в связи с «необходимостью проведения государственной религиоведческой экспертизы».

11. 11 сентября 2002 года управление Министерства юстиции Российской Федерации по Санкт-Петербургу официально отказало в удовлетворении повторно поданного заявления. При этом религиоведческая экспертиза в отказе вообще не упоминалась, зато было приведено восемь новых формальных оснований для отказа. Кроме того, в отказе утверждалось, что сведения, подтверждающие существование группы заявителей в Санкт-Петербурге на протяжении не менее пятнадцати лет, являются «недостоверными», без каких-либо дальнейших подробностей на этот счёт.

12. 24 октября 2002 года заявители вновь подали исправленное заявление, в удовлетворении которого было отказано 22 ноября 2002 года со ссылкой на восемь новых формальных оснований и «недостоверность» сведений, подтверждающих существование группы на протяжении пятнадцати лет. В отказе также было указано, что, согласно некоему религиоведческому заключению (без уточнений, какому именно), группа-заявитель не признана в качестве религиозной.

13. 19 декабря 2002 года второй заявитель обратилась в управление Минюста за разъяснениями оснований, по которым сведения, подтверждающие существование группы, были признаны «недостоверными», а также с просьбой предоставить копию религиоведческой экспертизы. В письме, датированном 8 января 2003 года, управление Минюста отказалось давать какие-либо разъяснения, ссылаясь на свои полномочия отказывать в удовлетворении заявлений по своему усмотрению.

14. Третий заявитель обратилась с жалобой на действия управления Минюста к Уполномоченному по правам человека. В ответ на последовавший вслед за этим запрос аппарата Уполномоченного по правам человека управление Минюста представило копию религиоведческого заключения от 19 ноября 2002 года, автором которого являлся гр. И., ученый секретарь Государственного музея истории религии в Санкт-Петербурге.

15. 11 февраля 2003 года Уполномоченный по правам человека уведомил начальника управления Минюста о том, что указанное религиоведческое заключение было подготовлено в нарушение постановления Правительства РФ № 565. Экспертное заключение не было одобрено большинством членов экспертного совета, официально образованного в соответствии с положениями постановления, и, следовательно, оно отражало лишь частное мнение гр. И.

16. 17 апреля и 14 августа 2003 года заявители обратились с пятым и шестым заявлениями о государственной регистрации, в удовлетворении которых было отказано 14 мая и 8 сентября 2003 года соответственно. И в том, и в другом случае управление Минюста указывало новые формальные основания для отказа, на которые оно не ссылалось в предыдущем отказе, а также ссылалось на религиоведческую экспертизу. Кроме того, в отказах утверждалось, что сведения, подтверждающие существование группы-заявителя на протяжении пятнадцати лет, «недостоверны».

17. В ответ на просьбу заявителя Шуриновой дать разъяснения управление Минюста заявило 31 июля 2003 года, что оно не обладает правом доступа к документам, подтверждающим вывод о недостоверности сведений, якобы подтверждающих существование религиозной группы на протяжении пятнадцати лет, и что согласно действующему законодательству управление Минюста не обязано давать разъяснения оснований для отказа в государственной регистрации.

18. 11 октября 2003 года заявители обжаловали отказ управления Минюста в суд. Первое слушание по существу дела состоялось лишь 21 сентября 2005 года, а последующие слушания прошли 1 ноября и 20 декабря 2005 года.

19. 20 декабря 2005 года Октябрьский районный суд города Санкт-Петербурга вынес решение, признав законным отказ в удовлетворении заявления о регистрации. В отношении отказа управления Минюста принять документ, подтверждающий существование группы в течение как минимум пятнадцати лет, суд указал:

«Изучив справку от 16 февраля 2002 года и ответ Муниципального совета на запрос управления Минюста о документах, послуживших основанием для выдачи данной справки, суд приходит к выводу, что заявителями не представлено доказательств того, что на территории Санкт-Петербурга имелась только одна религиозная группа саентологов, в которую в настоящее время входят заявители, и что именно их группе была выдана указанная справка. Не исключена возможность, что на территории Санкт-Петербурга существовало множество групп, исповедующих это вероучение, и справка подтверждает существование одной из групп саентологов, а не религиозной группы саентологов, решившей создать местную религиозную организацию «Саентологическая церковь Санкт-Петербурга»…

Даже если кто-либо из участников религиозной группы, в которую в настоящее время входят заявители, изучал в Санкт-Петербурге Саентологию с 1984 года, придерживался саентологических обрядов и церемоний, совершал одитинги, это не свидетельствует о том, что он делал это в составе постоянно действующей с этого момента времени одной и той же устойчивой религиозной группы, в которую в настоящее время входят заявители, а не какой-либо другой группы, которая в настоящее время существует либо не существует, оказавшись [потом] в группе заявителей.

Помимо этого суд учитывает следующее.

Закон Санкт-Петербурга «О местном самоуправлении» от 23 июня 1997 года № 111-35, установивший исчерпывающий перечень предметов ведения муниципальных образований в Санкт-Петербурге (ст. 8 Закона), регистрацию религиозных организаций, выдачу справок, подтверждающих существование религиозной группы на территории Санкт-Петербурга, к ведению органов местного самоуправления не отнес.

Закона Санкт-Петербурга о наделении органов местного самоуправления Санкт-Петербурга такими полномочиями не имеется.

Из вышеизложенного следует, что у [Муниципального совета] не имелось полномочий для выдачи подобных справок.

Кроме того, как следует из ответа на запрос суда из Муниципального совета…, Муниципальный совет образовался 08 февраля 1998 года, зарегистрирован постановлением Законодательного Собрания Санкт-Петербурга 27 мая 1998 года № 111, то есть также не может достоверно подтвердить существование какой-либо религиозной группы до момента образования Муниципального совета в 1998 году…»

20. Что касается ссылки управления Минюста на религиоведческую экспертизу, проведенную гр. И., суд отметил, что на момент подготовки заключения экспертный совет в Санкт-Петербурге в соответствии с постановлением Правительства РФ № 565 создан не был, хотя управлением Минюста были «предприняты все возможные меры» для получения заключения экспертизы, проведенной в порядке, предусмотренном указанным постановлением. Суд не дал оценку юридическому значению религиоведческой экспертизы, проведенной гр. И.

21. Заявители обжаловали решение суда.

22. 24 мая 2006 года Санкт-Петербургский городской суд оставил без удовлетворения жалобу заявителей, оставив в силе решение суда первой инстанции о том, что Муниципальный совет не был наделен полномочиями выдавать справки, подтверждающие существование данной религиозной группы, и утверждать, что на протяжении пятнадцати лет существует одна и та же группа саентологов.

II. Применимые национальное законодательство и процессуальные нормы

А. Закон о религиях

23. 1 октября 1997 года вступил в силу Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» (№ 125-ФЗ от 26 сентября 1997 года; далее — «Закон о религиях»).

24. «Религиозное объединение» является общим понятием для обозначения любого добровольного объединения граждан Российской Федерации, образованного в целях совместного исповедания и распространения веры (п. 1 ст. 6). «Религиозные объединения» могут создаваться в форме религиозных групп и религиозных организаций (п. 2 ст. 6).

25. «Религиозная группа» — это добровольное объединение граждан, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры, осуществляющее деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица (п. 1 ст. 7). В отличие от религиозной группы, «религиозная организация» — это добровольное объединение граждан Российской Федерации, иных лиц, постоянно проживающих на территории Российской Федерации, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры и в установленном законом порядке зарегистрированное в качестве юридического лица (п. 1 ст. 8).

26. Соответствующая часть ст. 7 гласит:

«2. Граждане, образовавшие религиозную группу с намерением в дальнейшем преобразовать её в религиозную организацию, уведомляют о её создании и начале деятельности органы местного самоуправления…»

27. Соответствующая часть ст. 11 гласит:

«5. Для государственной регистрации местной религиозной организации учредители представляют в соответствующий территориальный орган федерального органа государственной регистрации…

… документ, подтверждающий существование религиозной группы на данной территории на протяжении не менее пятнадцати лет, выданный органом местного самоуправления…»

B. Государственная религиоведческая экспертиза

28. Постановление Правительства № 565 от 3 июня 1998 года «О порядке проведения государственной религиоведческой экспертизы» в числе прочего предусматривает:

«2. Государственная религиоведческая экспертиза (далее именуется — экспертиза)… проводится по решению регистрирующего органа… в случае возникновения у регистрирующего органа необходимости проведения дополнительного исследования на предмет признания организации в качестве религиозной и проверки достоверности сведений относительно основ её вероучения и соответствующей ему практики…

4. Экспертиза проводится экспертными советами, образуемыми для этих целей… органами исполнительной власти соответствующих субъектов Российской Федерации…

10. Рассмотрение запроса регистрирующего органа, касающегося конкретной религиозной организации, должно производиться, как правило, в присутствии её полномочного представителя, заблаговременно приглашаемого на соответствующее заседание экспертного совета…

11. По результатам проведения экспертизы представленных документов экспертный совет принимает экспертное заключение, содержащее обоснованные выводы в отношении возможности (невозможности) признания организации в качестве религиозной и достоверности сведений относительно основ ее вероучения и соответствующей ему практики. Экспертное заключение считается принятым, если оно одобрено большинством членов экспертного совета».

C. Полномочия органов местного самоуправления выдавать подтверждающие документы

29. Методические рекомендации Минюста по применению Закона о религиях (письмо Минюста № 08-18-257-97 от 24 декабря 1997 года) предусматривают следующее:

«…2. Какие требования предъявляются к документу, подтверждающему существование религиозной группы не менее 15 лет? Что может служить доказательством достоверности этого срока?

Закон не регламентирует порядок постановки на учет в органах местного самоуправления религиозных групп, выдачи подтверждения, его форму. В этой связи целесообразно урегулировать этот порядок соответствующим нормативным правовым актом соответствующего субъекта Российской Федерации. Что касается доказательств сроков существования религиозной группы, то они должны предъявляться в орган местного самоуправления самой группой в виде данных государственной регистрации и местного учета бывшего Совета по делам религий при СМ СССР, архивных материалов, судебных решений, свидетельских показаний и иных форм доказательства».

III. Применимые сопоставимые материалы

30. В Латвии закон о религиозных организациях от 7 сентября 1995 года предусматривает, что религиозная организация может быть создана не менее чем двадцатью совершеннолетними гражданами Латвии (п. 1 ст. 7). Перечень документов, прилагаемых к заявлению о регистрации общины, включает устав, список учредителей, протокол первого заседания и подтверждение уплаты регистрационного взноса (ст. 9). Религиозная организация приобретает статус юридического лица с момента регистрации (п. 1 ст. 13).

31. В Румынии закон № 489/2006 о свободе религии и общем статусе конфессий определяет понятие «религиозное объединение» как юридическое лицо частного права, образованное гражданами, исповедующими одну и ту же религию (п. 2 ст. 6). Религиозное объединение приобретает статус юридического лица посредством внесения записи в Реестр религиозных объединений после предъявления следующих документов: устава, декларации веры, документа, подтверждающего существование центрального офиса, консультативного заключения Министерства культуры и религиозных конфессий, а также документа, подтверждающего, что выбранное наименование не занято (ст. 40 и ст. 41). Религиозная конфессия является общественно полезным юридическим лицом, имеющим право на получение налоговых льгот и государственных субсидий; она приобретает этот статус на основании постановления Правительства, просуществовав на территории Румынии в качестве религиозного объединения как минимум двенадцать лет, при этом количество граждан Румынии в её составе должно быть не менее 0,1% населения (п. 1 ст. 8, ст.ст. 11, 12, 17 и 18).

ПРАВО

I. Предлагаемое нарушение статьи 9 Конвенции, рассматриваемое с учётом положений статьи 11

32. Заявители обратились с жалобой в соответствии со ст.ст. 6, 9, 10, 11 и 14 Конвенции на отказ в регистрации группы-заявителя в качестве юридического лица. Суд напоминает, что при отсутствии европейского консенсуса относительно религиозной природы Саентологического учения и с учетом собственной субсидиарной роли Европейский Суд должен опираться на позицию национальных властей в этом вопросе и определить применимое положение Конвенции исходя из этой позиции. (См. постановления по делам «Кимля и другие против России» (Kimlya and Others v. Russia), жалобы № 76836/01 и № 32782/03, п. 79, ЕСПЧ 2009, и «Саентологическая Церковь Москвы против России» (Church of Scientology Moscow v. Russia), жалоба № 18147/02, п. 64, 5 апреля 2007 года.) Европейскому Суду не требуется определять, является ли Саентология религией, потому что он может положиться на оценку российских властей в этом вопросе. В отличие от дел «Кимля и другие против России» и «Саентологическая Церковь Москвы против России», в которых российские власти прямо соглашались с тем, что саентологические организации-заявители имели религиозную природу, заключение религиоведческой экспертизы в данном деле гласит, что группа-заявитель не является религиозной. Предполагаемые нарушения законодательства, допущенные в связи с производством экспертизы, в том числе и в том, каким образом она была проведена, были предметом рассмотрения в национальных судах. Однако для Европейского Суда решающее значение имеет тот факт, что основанием для отказа в регистрации группы-заявителя — который в конечном итоге был признан законным российскими судами — была норма права, устанавливающая особый пятнадцатилетний период ожидания регистрации, который касается только религиозных организаций. При таких обстоятельствах Европейский Суд не видит необходимости проводить отличия между настоящим делом и делом «Кимля и другие против России», в котором речь шла о том же основании для отказа в регистрации. Поэтому Европейский Суд считает, что настоящая жалоба должна быть рассмотрена с точки зрения статьи 9 Конвенции, рассматриваемой с учётом положений статьи 11 (см. дело «Кимля и другие против России», упомянутое выше, п. 81). Эти положения Конвенции гласят:

Статья 9. Свобода мысли, совести и религии

«1. Каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов.

2. Свобода исповедовать свою религию или убеждения подлежит лишь тем ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц».

Статья 11. Свобода собраний и объединений

«1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими…

2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц…»

A. Приемлемость

33. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу п. 3 (а) ст. 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

34. Власти признают, что отказ зарегистрировать группу-заявителя представляет собой вмешательство в право заявителей на свободу религии. По их мнению, это вмешательство «предусмотрено законом», а все отказы в регистрации основаны на соответствующих нормах права. Это вмешательство преследует законную цель, а именно, охрану общественного порядка (Власти ссылаются на дело «Кимля и другие против России», упомянутое выше, п. 97). Власти оправдывают вмешательство как необходимое в демократическом обществе для пресечения проявлений религиозной розни. (Власти ссылаются на постановление по делу «Уингроув против Соединенного Королевства» (Wingrove v. the United Kingdom), 25 ноября 1996 года, п. 58, Сборник судебных решений 1996-V, и постановление по делу «Институт Отто-Премингер против Австрии» (Otto-Preminger-Institut v. Austria), 20 сентября 1994 года, п. 50, Серия А № 295-А.) Власти также утверждают, что подобные сроки ожидания предусмотрены законами некоторых других государств-членов. По данным Властей, законодательство Австрии устанавливает двадцатилетний срок ожидания, законодательство Латвии устанавливает двадцатипятилетний срок ожидания, а закон Румынии № 489 от 28 декабря 2006 года предусматривает, что религиозные конфессии, кроме восемнадцати перечисленных в законе, могут быть признаны в том случае, если смогут подтвердить существование на территории страны в течение как минимум двенадцати лет.

35. Заявители указывают, что единственным основанием, по которому Санкт-Петербургский городской суд признал законным отказ в регистрации группы-заявителя в качестве религиозной организации, было отсутствие достоверного документа, подтверждающего ее существование на территории Санкт-Петербурга в течение пятнадцати лет. Они заявляют, что этот отказ не «предусмотрен законом», поскольку соответствующее законодательство не отвечает критериям определенности и предсказуемости в соответствии с Конвенцией. Со ссылкой на статью 132 Конституции, п. 2 ст. 7 и п. 5 ст. 11 Закона о религиях, заявители утверждают, что закон прямо разрешает органам местного самоуправления выдавать справки, подтверждающие срок существования той или иной группы, и что отказ судов признать подтверждающий документ законным по мотивам якобы отсутствия [у органов местного самоуправления] таких полномочий является необоснованным. Кроме того, хотя Закон о религиях требует лишь официального представления подтверждающего документа, суды признали его «недостоверным» исходя из произвольных критериев, не предусмотренных законом, и установили непредсказуемый и непреодолимый барьер.

36. Заявители также утверждают, что пятнадцатилетний срок ожидания не преследует никакой законной цели и что из архивных документов парламента явствует, что причиной принятия Закона о религиях было стремление установить правовой режим, ставящий «иностранные» малые религиозные группы в неблагоприятные условия по сравнению с «традиционными» религиями (документы приводятся в деле «Кимля и другие против России», п. 50). Ссылаясь на постановления по делам «Уингроув против Соединенного Королевства» и «Институт Отто-Премингер против Австрии», Власти неверно истолковывают их, поскольку решения по этим делам принимались в соответствии со ст. 10 Конвенции, а сами дела касалось конкретных действий, оскорбляющих религиозные чувства граждан. Заявители же, напротив, никогда не выражали свои убеждения в оскорбительной манере и не оскорбляли религиозные чувства других людей каким-то иным образом. Они утверждают, что следует применять модель, поощряющую религиозный плюрализм, даже в случаях, когда в обществе присутствуют напряженность и разногласия на почве религии (они ссылаются на постановления по делам «Сериф против Греции» (Serif v. Greece), жалоба № 38178/97, п. 53, ЕСПЧ 1999-IX, и «Коккинакис против Греции» (Kokkinakis v. Greece), 25 мая 1993 года, п. 31, Серия А № 260-А). Наконец, утверждение Властей о том, что срок ожидания отражает демократические стандарты, допустимые в других государствах-членах, не подтверждается фактическими данными. Так, система, принятая в Австрии, повлекла за собой признание Европейским Судом факта нарушения в деле «Религиозная община Свидетелей Иеговы и другие против Австрии» (Religionsgemeinschaft der Zeugen Jehovas and Others v. Austria) (жалоба № 40825/98, п. 79, 31 июля 2008 года); закон Латвии о религиозных объединениях 1995 года не содержит подобных требований, а в Румынии срок ожидания касается только приобретения особого статуса «религиозная конфессия», который даёт определенные публично-правовые привилегии, в том числе государственные субсидии. Срок ожидания не устанавливается для получения статуса «религиозное объединение», благодаря которому религиозная община приобретает статус юридического лица и другие права в соответствии с законом.

Оценка Суда

37. Суд напоминает, что возможность образовать юридическое лицо для осуществления совместной деятельности в области общих интересов является одним из наиболее важных аспектов свободы объединения, и что отказ национальных властей предоставить статус юридического лица объединению физических лиц — религиозному или нет — представляет собой вмешательство в осуществление права на свободу объединения. (См. постановление Большой Палаты по делу «Горжелик и другие против Польши» (Gorzelik and Others v. Poland), жалоба № 44158/98, п. 52 et passim (и в других местах), ЕСПЧ 2004-I, и постановление по делу «Сидиропулос и другие против Греции» (Sidiropoulos and Others v. Greece), 10 июля 1998 года, п. 31 et passim (и в других местах), Сборник судебных решений 1998-IV.) Отказ властей зарегистрировать группу непосредственно затрагивает как саму группу, так и ее председателей, учредителей и отдельных членов. (См. постановления по делам «Объединенная македонская организация “Илинден” и другие против Болгарии» (The United Macedonian Organisation Ilinden and Others v. Bulgaria), жалоба № 59491/00, п. 53, 19 января 2006 года; «Коммунистическая партия (Непечеришти) и Унгуряну против Румынии» (Partidul Comunistilor (Nepeceristi) and Ungureanu v. Romania), жалоба № 46626/99, п. 27, 3 февраля 2005 года; и решение по делу «Объединение пострадавших от “АПЕХ” и другие против Венгрии» (APEH Üldözötteinek Szövetsége and Others v. Hungary), жалоба № 32367/96, 31 августа 1999 года.) В тех случаях, когда речь идет об организации религиозной общины, отказ признать её в качестве юридического лица также признается вмешательством в право на свободу религии в соответствии со статьей 9 Конвенции, осуществляемое как самой общиной, так и ее отдельными членами (см. постановления по делам «Религиозная община Свидетелей Иеговы и другие против Австрии», упомянутое выше, пп. 79-80, и «Церковь Бессарабской митрополии и другие против Молдовы» (Metropolitan Church of Bessarabia and Others v. Moldova), жалоба № 45701/99, п. 105, ЕСПЧ 2001-XII).

38. В постановлении по делу «Кимля и другие против России» Европейский Суд отметил, что в соответствии с российским Законом о религиях «религиозная группа», не обладающая правоспособностью юридического лица, не может иметь и осуществлять права, обусловленные исключительно статусом юридического лица зарегистрированной «религиозной организации», в числе которых права иметь в собственности или арендовать имущество, иметь банковские счета, обеспечивать судебную защиту общины, основывать культовые здания и сооружения, проводить богослужения в общественных местах, производить, получать и распространять религиозную литературу, т.е., права, необходимые для осуществления права исповедовать свою религию (см. постановление по делу «Кимля и другие против России», упомянутое выше, пп. 85-86, с дальнейшими ссылками). Таким образом, ограниченный статус, предоставляемый «религиозным группам» в соответствии с Законом о религиях, не позволяет членам такой группы эффективно пользоваться своим правом на свободу религии, что делает это право иллюзорным и теоретическим, а не практическим и эффективным, как того требует Конвенция (см. постановление по делу «Кимля и другие против России», упомянутое выше, п. 86, с дальнейшими ссылками).

39. Соответственно, Европейский Суд считает, что отказ национальных властей предоставить статус юридического лица группе-заявителю составляет вмешательство в права заявителей в соответствии со ст. 9, рассматриваемой с учётом положений ст. 11. Такое вмешательство будет составлять нарушение ст. 9 и ст. 11, если оно не было «предусмотрено законом», не преследовало одну или более законных целей, изложенных в п. 2 этой статьи, и не было «необходимым в демократическом обществе» для достижения этих целей.

40. Европейский Суд отмечает, что основания для отказа в регистрации группы-заявителя не были последовательными в течение всего периода времени, пока заявители пытались пройти регистрацию. (Ср. постановления по делам «Саентологическая Церковь Москвы», упомянутое выше, п. 88, и «Московское отделение Армии Спасения против России» (Moscow Branch of the Salvation Army v. Russia), жалоба № 72881/01, п. 78, ЕСПЧ 2006-XI.) Они обратились с шестью заявлениями о регистрации, и регистрирующий орган отказал в удовлетворении всех заявлений, каждый раз ссылаясь на новые основания, которые ранее не приводились. В самом последнем отказе было указано на отсутствие документа, подтверждающего существование группы на данной территории в течение как минимум пятнадцати лет, якобы нерелигиозный характер группы, а также на некоторые формальные недочёты в её уставе. Однако в решении районного суда, оставленном в силе городским судом, речь идёт исключительно о нарушениях, связанных с документом, подтверждающим существование группы в течение пятнадцати лет, и не приводится никаких иных оснований для оставления жалобы заявителей без удовлетворения. В этой связи Европейский Суд напоминает, что в его задачи не входит занимать место национальных властей и вновь рассматривать все доводы сторон. Толкование и правильное применение норм национального законодательства является прежде всего задачей национальных судебных органов, однако на такое толкование и применение распространяются преимущественные контрольные полномочия Европейского Суда. Соответственно, Европейский Суд должен считаться с мнением российских судов и проверить только основания для вмешательства, которые суды решили признать законными в рамках разбирательства на национальном уровне.

41. Первое требование п. 2 ст. 9 и ст. 11 состоит в том, что вмешательство должно быть «предусмотрено законом». Выражение «предусмотрено законом» не только требует того, чтобы оспариваемые меры имели некоторое правовое основание в национальном законодательстве, но также касается качества рассматриваемого закона, который должен быть в достаточной мере доступным для понимания заинтересованным лицом и предсказуемым в плане последствий его применения, то есть, сформулирован с достаточной степенью точности, позволяющей лицу (при необходимости после соответствующей консультации) регулировать свои действия (см. постановление по делу «Церковь Бессарабской митрополии и другие против Молдовы», упомянутое выше, п. 109).

42. В деле «Кимля и другие против России» последствия применения нормы права, требующей представления документа, подтверждающего существование группы на данной территории на протяжении не менее пятнадцати лет, были очевидными и недвусмысленными: отсутствие такого документа влекло ipso facto (тем самым) отказ в регистрации. Однако в настоящем деле заявители смогли представить необходимый документ, но российские власти отказались принять его из-за недостатков, связанных с формой этого документа. В частности, российские суды постановили, что Муниципальный совет не имел полномочий выдавать подобного рода справки, и что имеющиеся данные не позволяют сделать вывод о том, что группа-заявитель существует не менее пятнадцати лет. Соответственно, Европейский Суд поставлен перед необходимостью проверить, имели ли эти доводы законное основание в соответствии с российским законодательством, и был ли предсказуемым и свободным от произвольностей порядок толкования и применения судами соответствующих норм права.

43. Что касается полномочий Муниципального совета выдавать подтверждающие документы, Европейский Суд отмечает, что национальные суды сосредоточились исключительно на анализе положений закона Санкт-Петербурга «О местном самоуправлении», т.е., регионального правового акта, над которым в российской правовой системе федеральное законодательство имеет приоритет. Суды не приняли во внимание положения федерального Закона о религиях, который прямо предусматривает, что учредители религиозной группы должны уведомить органы местного самоуправления о её создании (п. 2 ст. 7) и что органы местного самоуправления, соответственно, должны выдать документ, подтверждающий существование группы на протяжении пятнадцати лет (п. 5 ст. 11). Если в законе Санкт-Петербурга имелся пробел, состоящий в том, что в него в установленном порядке не были перенесены положения федерального Закона о религиях, касающиеся полномочий Муниципальных советов по отношению к религиозным объединениям, Закон о религиях всё равно при этом подлежал применению, и по этой причине отказ принять представленный заявителями подтверждающий документ не был «предусмотрен законом».

44. Что касается постановления районного суда о том, что Муниципальный совет не мог подтвердить существование группы-заявителя до образования самого Муниципального совета в 1998 году, Европейский Суд отмечает, что Закон о религиях не содержит требования о том, что орган местного самоуправления, выдающий подтверждающий документ в соответствии с п. 5 ст. 11, должен быть учреждением, постоянно существующим с момента подачи религиозной группой уведомления о своем создании в соответствии с п. 2 ст. 7. В любом случае нет никаких оснований требовать от группы-заявителя нести на себе бремя последствий реорганизации органов местного самоуправления и обеспечивать целостность и преемственность их архивных документов. Кроме того, в Методических рекомендациях Министерства юстиции прямо признается, что закон не регламентирует порядок выдачи подтверждающих документов, и что подтверждение существования религиозной группы должно предоставляться самой группой (см. п. 29 выше). Отсюда следует, что и этот довод не имел никаких законных оснований.

45. Наконец, районный суд установил, что заявители не смогли представить доказательство того, что никаких других групп саентологов в Санкт-Петербурге не существовало и что состав группы-заявителя оставался постоянным и устойчивым в течение всего пятнадцатилетнего периода. При этом районный суд не привел ни одной нормы права, которая бы требовала от заявителей представить такие доказательства, и никаких законных оснований для предъявления такого требования не было приведено ни городским судом, ни Властями в своих объяснениях. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что требование представить такие доказательства было произвольным и непредсказуемым для заявителей по своим последствиям.

46. В итоге Европейский Суд установил, что ни один из доводов, приведенных национальными судами в пользу признания подтверждающего документа неприемлемым, не был основан на доступном для понимания и предсказуемом толковании национального законодательства.

47. В случаях, когда устанавливается, что вмешательство не было основано на законе, нет необходимости исследовать, преследовало ли такое вмешательство «законную цель» или было «необходимым в демократическом обществе». Тем не менее, Европейский Суд считает важным вновь заявить свою позицию о том, что длительный период времени, который религиозная организация вынуждена пережидать, прежде чем она сможет приобрести статус юридического лица, не может считаться «необходимым в демократическом обществе» (см. постановления по делам «Кимля и другие против России», упомянутое выше, пп. 99-102, и «Религиозная община Свидетелей Иеговы и другие против Австрии», упомянутое выше, пп. 78-80). Поскольку пятнадцатилетний период ожидания в соответствии с российским Законом о религиях касается только возникающих новых религиозных групп, не входящих в иерархическую структуру той или иной церкви, нет никаких оснований для такого разного обращения. Подобная норма права характерна только для российского законодательства, и ни одно другое государство-участник Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе не требует от религиозных организаций подтверждать существование на протяжении столь длительного промежутка времени, прежде чем религиозной организации будет позволено зарегистрироваться (см. постановление по делу «Кимля и другие против России», упомянутое выше, п. 98). Европейскому Суду уже довелось установить нарушение в связи с аналогичной нормой права в законодательстве Австрии (см. постановление по делу «Религиозная община Свидетелей Иеговы и другие против Австрии», упомянутое выше, пп. 78-80), а утверждение Властей Российской Федерации о том, что законодательства Латвии и Румынии предусматривают сроки ожидания для религиозных общин низового уровня, является ошибочным (пп. 30 и 31 выше).

48. Изложенные выше соображения являются достаточными для того, чтобы Европейский Суд пришел к выводу о том, что имело место нарушение статьи 9 Конвенции, рассматриваемой с учётом положений статьи 11.

II. Применение статьи 41 Конвенции

49. Ст. 41 Конвенции предусматривает следующее:

«Если Суд находит, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутригосударственное законодательство Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

А. Компенсация вреда

50. Заявитель требует 20000 евро в качестве компенсации морального вреда.

51. Власти считают это требование чрезмерным.

52. Европейский Суд присуждает заявителям совместно 7500 евро в качестве компенсации морального вреда плюс налог, который может взиматься с данной суммы.

B. Издержки и расходы

53. Заявители не потребовали возмещения издержек и расходов. Соответственно, нет необходимости выносить решение в этой части.

C. Процентная ставка

54. Европейский Суд считает приемлемым, чтобы процентная ставка при просрочке платежей была установлена в размере, равном предельной учётной ставке Европейского центрального банка, плюс три процента.

ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1.Объявляет жалобу приемлемой;

2.Постановляет, что имело место нарушение ст. 9 Конвенции, рассматриваемой с учётом положений ст. 11;

3.Постановляет,

(а) что в течение трёх месяцев с того дня, как настоящее постановление станет окончательным в соответствии с п. 2 ст. 44 Конвенции, власти государства-ответчика обязаны выплатить заявителям совместно сумму в размере 7500 евро (семь тысяч пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда плюс налог, которым может облагаться данная сумма, каковая сумма подлежит переводу в валюту государства-ответчика по курсу на день выплаты;

(б) что по истечении вышеуказанного трёхмесячного срока на названную выше сумму до момента ее выплаты подлежат начислению простые проценты в размере предельной учетной ставки Европейского центрального банка плюс три процента;

4.Отклоняет остальные требования заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке с направлением письменного уведомления 2 октября 2014 года в соответствии с пп. 2, 3 Правила 77 Регламента Европейского Суда.