Заявление пресс-службы
Европейский Суд по правам человека единогласно вынес решение в пользу двух религиозных Саентологических групп в России
1 октября 2009 года Европейский Суд по правам человека единогласно вынес решение в пользу двух религиозных Саентологических групп в России, придя к заключению, что они имеют право на регистрацию в качестве религиозных организаций в соответствии с российским законодательством. Как указано в решении, эти группы и учредители Церкви Саентологии Сургута и Церкви Саентологии Нижнекамска имеют право на свободу религии и свободу объединения в соответствии со Статьями 9 и 11 Европейской Конвенции о защите прав человека.
При вынесении решения Суд
«установил, что заявители не могли добиться признания и эффективного осуществления своих прав на свободу религии и объединения ни в какой из организационных форм. Первый заявитель не мог зарегистрировать Саентологическую группу в качестве нерелигиозной организации, поскольку российские власти считали ее религиозным сообществом. Заявления о регистрации в качестве религиозной организации, поданные первым и вторым заявителями, действующими в качестве учредителей своих групп, а также от лица третьего заявителя, были отклонены со ссылкой на то, что эти группы существуют недостаточно долго. Наконец, ограниченный статус религиозной группы, на который они имели право и в котором существовал третий заявитель, не давал им никаких практических и эффективных прав, так как религиозная группа лишена правосубъектности юридического лица, прав собственности и правоспособности защищать интересы своих участников, и к тому же была серьезно стеснена в осуществлении фундаментальных аспектов своих религиозных функций. В этой связи Суд приходит к заключению, что имело место вмешательство в права заявителей согласно Статье 9 в свете Статьи 11».
Как и недавнее решение Европейского Суда, поддерживающее право Саентологической церкви Москвы на регистрацию в качестве религиозной организации в соответствии с законом о свободе совести и о религиозных объединениях, в этом деле вынесено прецедентное решение, гарантирующее право на свободу религии и объединения как саентологам, так и приверженцам всех религий во всех сорока семи странах-участницах Совета Европы.
Суд пришел к следующему заключению: «Учитывая вышеизложенное, Суд делает вывод о том, что вмешательство в права заявителей на свободу религии и объединения не может считаться «необходимым в демократическом обществе». Таким образом, имело место нарушение Статьи 9 Конвенции в свете Статьи 11».
Представитель Церкви Саентологии в России Нина де Кастро высоко оценила решение Суда: «Это решение не только подтверждает права церквей Саентологии в России, но и устанавливает новый важный прецедент в деле защиты прав всех религиозных сообществ в Европе».
В Европейском Суде по правам человека также рассматривается дело Церкви Саентологии Санкт-Петербурга, которая подверглась аналогичным притеснениям в вопросах государственной регистрации.
Саентологическая религия основана Л. Роном Хаббардом. Первая церковь была открыта в Соединенных Штатах в 1954 году. Сейчас религия Саентология насчитывает более 8000 церквей, миссий и групп и десять миллионов последователей в 165 странах мира. В Российской Федерации действует более 40 церквей и миссий Саентологии от Санкт-Петербурга до Владивостока.
Решение суда
ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
КИМЛЯ И ДРУГИЕ ПРОТИВ РОССИИ
(Жалобы №№ 76836/01 и 32782/03)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ СУДА
СТРАСБУРГ
1 октября 2009 года
Это решение вступит в законную силу при наступлении обстоятельств, указанных в пункте 2 Статьи 44 Конвенции. В него могут быть внесены редакционные правки.
В деле «Кимля и другие против России»
Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая палатой в составе:
Кристоса Розакиса, Председателя,
Нины Важич,
Анатолия Ковлера,
Элизабет Штейнер,
Ханлара Гаджиева,
Дина Шпильмана,
Сверре Эрика Йебенса, судей,
и Андрэ Вомпака, заместителя Секретаря секции,
проведя закрытое совещание 10 сентября 2009 года,
вынес следующее постановление, принятое в тот же день:
Процедура
1. Дело инициировано двумя жалобами (№№ 76836/01 и 32782/03) против Российской Федерации, которые подали в Суд в соответствии со Статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее «Конвенция») двое российских граждан, г-н Евгений Николаевич Кимля и г-н Айдар Рустэмович Султанов («первый и второй заявители»), а также российская религиозная группа «Саентологическая Церковь Нижнекамска» («церковь-заявитель»). Жалобы были поданы 17 августа 2001 года и 2 октября 2003 года соответственно.
2. Интересы заявителей в Суде представляли г-н П. Ходкин, адвокат, практикующий в Ист-Гринстеде (Соединенное Королевство), а также г-жа Г. Крылова и г-н М. Кузьмичев, адвокаты, практикующие в Москве. Российское Правительство («Правительство») представлял г-н П. Лаптев, бывший Представитель Российской Федерации в Европейском Суде по правам человека.
3. В данном деле заявители жаловались на решения властей страны об отказе в государственной регистрации религиозных групп заявителей в качестве юридических лиц.
4. Решением от 9 июня 2005 года Суд объединил жалобы заявителей и признал их частично приемлемыми.
5. Правительство представило свои объяснения по существу дела (Правило 59 § 1 Регламента Суда). Заявители свои объяснения не представляли.
Факты
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
6. Первый заявитель, г-н Кимля, 1977 года рождения, проживает в городе Сургут (Ханты-Мансийский автономный округ). Он является президентом Саентологической Церкви Сургута.
7. Второй заявитель, г-н Султанов, 1965 года рождения, проживает в городе Нижнекамск (Республика Татарстан). Он является соучредителем и членом Саентологической Церкви Нижнекамска, религиозной группы без статуса юридического лица, которая является третьим заявителем.
A. Безуспешная попытка зарегистрировать Саентологическую Церковь Сургута
8. В 1994 году первый центр по изучению Дианетики (вероучения Церкви Саентологии) был открыт в г. Сургуте и получил государственную регистрацию в качестве общественной неправительственной организации под названием «Сургутский центр «Дианетика».
9. В 1995 году был принят новый российский закон о неправительственных организациях1. Закон требовал, чтобы все неправительственные организации, учрежденные до его принятия, были перерегистрированы до 1 июля 1999 года. Центр обратился с заявлением о перерегистрации. Однако 23 июля 1999 года в удовлетворении заявления было отказано на том основании, что цели организации были носили религиозный характер. 23 ноября 1999 года Управление юстиции Ханты-Мансийского автономного округа («Управление юстиции») обратилось в суд с заявлением о ликвидации центра.
10. Центр обратился с заявлением о регистрации в качестве некоммерческое партнерства в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации. 4 октября 1999 года заместитель главы администрации Сургута отклонил заявление со ссылкой на религиозный характер целей центра.
11. 2 января 2000 года первый заявитель вместе со своими единоверцами принял решение учредить «Саентологическую группу г. Сургута» и проводить воскресные службы на постоянной основе. На следующем собрании, состоявшемся 1 июля 2000 года, первый заявитель и другие верующие приняли решение об учреждении местной религиозной организации «Саентологическая Церковь г. Сургута» (далее «Церковь Сургута»).
12. 15 августа 2000 года десять учредителей, включая первого заявителя, обратились в Министерство юстиции с заявлением о регистрации местной религиозной организации с образованием юридического лица.
13. 14 сентября 2000 года Министерство юстиции отказало в регистрации, сформулировав свой отказ следующим образом:
«Вами не представлен документ, подтверждающий существование религиозной группы на данной территории на протяжении не менее пятнадцати лет, выданный органом местного самоуправления, либо документ, подтверждающий вхождение в централизованную религиозную организацию, выданный руководящим органом данной организации, что не соответствует требованию п.5 ст.11 Федерального Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях.
Отказ в регистрации не является препятствием для повторной подачи заявления при условии устранения оснований для отказа».
14. 17 октября 2000 года первый заявитель обжаловал это решение в Ханты-Мансийском городском суде. Он заявил, что его конституционное право на свободу совести было нарушено и что интересы его религиозной группы были ущемлены. Ввиду отсутствия статуса юридического лица его религиозная группа не могла производить, экспортировать и импортировать религиозную литературу и предметы религиозного назначения, владеть имуществом на правах собственности, проводить благотворительные программы или учреждать организации для осуществления религиозных целей.
15. 25 декабря 2000 года Ханты-Мансийский городской суд отказал в удовлетворении жалобы. Суд установил, что Управление юстиции справедливо отказало Церкви Сургута в регистрации, поскольку она не представила документ, подтверждающий ее существование в регионе не менее пятнадцати лет. Что касается ссылки первого заявителя на Конституцию, суд посчитал, что она «надумана и не может быть принята судом во внимание». Иные объяснения не последовали.
16. 21 февраля 2001 года суд Ханты-Мансийского автономного округа оставил в силе решение от 25 декабря 2000 года. Суд вновь указал, что ссылки заявителя на решение Конституционного суда и Конституцию Российской Федерации были «необоснованными».
17. 18 января 2002 года Президиум суда Ханты-Мансийского автономного округа возбудил надзорное производство по ходатайству первого заявителя, отменил оспариваемые судебные постановления и направил дело в городской суд на новое рассмотрение. Суд отметил, что Управление юстиции должно было «оставить заявление без рассмотрения» до тех пор, пока не будут предоставлены все документы, требуемые по закону.
18. 16 мая 2002 года Ханты-Мансийский городской суд назначил экспертизу религиозного учения Церкви Сургута и приостановил производство по делу. 24 июля 2002 года суд Ханты-Мансийского автономного округа оставил это решение в силе в апелляционной инстанции.
19. 22 ноября 2004 года Ханты-Мансийский городской суд возобновил производство по делу и в тот же день вынес новое решение, согласно которому отказ зарегистрировать Церковь Сургута был незаконным, поскольку ввиду отсутствия документа, подтверждающего существование заявителя на данной территории в течение пятнадцати лет, Управление юстиции должно было оставить заявление о регистрации «без рассмотрения». Суд обязал Управление юстиции зарегистрировать Церковь Сургута.
20. 18 января 2005 года суд Ханты-Мансийского автономного округа отменил решение в части обязания зарегистрировать Церковь Сургута на том основании, что первый заявитель не предоставил все документы, требуемые согласно Закону о религиях. Это обстоятельство суд Ханты-Мансийского автономного округа счел препятствием к регистрации Церкви Сургута в качестве юридического лица.
Б. Безуспешная попытка зарегистрировать «Саентологическую Церковь Нижнекамска»
21. 28 октября 1998 года второй заявитель и его единоверцы решили учредить «Саентологическую Церковь Нижнекамска» в качестве местной религиозной группы.
22. 23 декабря 1999 года церковь-заявитель обратилась в государственную Регистрационную палату Республики Татарстан (далее — «Регистрационная палата») с заявлением о регистрации в качестве местной религиозной организации.
23. В письме от 17 апреля 2000 года Регистрационная палата проинформировала второго заявителя о том, что срок рассмотрения заявления о регистрации был продлен на шесть месяцев с 13 января 2000 года для того, чтобы власти могли провести религиоведческую экспертизу.
24. Письмом от 7 сентября 2001 года заместитель председателя Регистрационной палаты проинформировал президента церкви-заявителя о том, что заявление о регистрации было отклонено «в связи с тем, что до настоящего времени отсутствуют результаты религиоведческой экспертизы, на которую были направлены документы церкви-заявителя».
25. Второй заявитель обжаловал отказ в регистрации в суде.
26. 21 декабря 2001 года Нижнекамский городской суд Республики Татарстан отказал в удовлетворении жалобы второго заявителя, сославшись на отсутствие спорного вопроса как такового, поскольку власти еще не провели религиоведческую экспертизу и заявление о регистрации ещё не было рассмотрено по существу.
27. 21 января 2002 года Верховный суд Республики Татарстан (далее «Верховный суд») отменил решение от 21 декабря 2001 года и направил дело в городской суд на новое рассмотрение.
28. 7 марта 2002 года Нижнекамский городской суд повторно отказал в удовлетворении жалобы второго заявителя. Суд постановил, что отказ был обоснованным, поскольку внутриведомственный приказ № 254 Министерства здравоохранения РФ от 19 июня 1996 года запрещает использование методов Саентологии в системе здравоохранения.
29. 18 апреля 2002 года Верховный суд Республики Татарстан отменил решение от 7 марта 2002 года и направил дело в городской суд на новое рассмотрение. Суд установил, что отсутствие религиоведческой экспертизы не является законным основанием для отказа в регистрации, а внутриведомственный приказ министерства находился в иерархическом подчиненении российским законам и поэтому не может служить основанием для ограничении гражданских прав.
30. 28 мая 2002 года Нижнекамский городской суд удовлетворил жалобу второго заявителя и установил, что отказ в регистрации церкви-заявителя был незаконным. Суд отметил, что заявление о регистрации было подано в декабре 1999 года, однако «до настоящего времени религиозную организацию по надуманным причинам не регистрируют, хотя Федеральным законом закреплен исчерпывающий перечень оснований для отказа в государственной регистрации». Суд также постановил, что проведение религиоведческой экспертизы не было обязательным, и что отсутствие такой экспертизы не может быть приведено в качестве основания для отказа в регистрации, поскольку это нарушает права граждан. 4 июля 2002 года Верховный суд оставил это решение в силе.
31. 1 июля 2002 года полномочия принимать решения о регистрации религиозных организаций были переданы от Регистрационной палаты Главному управлению Министерства юстиции РФ по Республике Татарстан (далее «Управление юстиции»). В этой связи 25 июля 2002 года заявление о регистрации церкви-заявителя и относящиеся к нему документы также были переданы в Управление юстиции.
32. 13 августа 2002 года Нижнекамский городской суд направил копию своего решения от 28 мая 2002 года в Управление юстиции для исполнения. Однако Управление юстиции отказалось зарегистрировать церковь-заявителя на том основании, что оно не являлось законным правопреемником Регистрационной палаты.
33. Второй заявитель обратился в Нижнекамский городской суд с просьбой разъяснить решение от 28 мая 2002 года, указав конкретно, какой именно государственный орган должен был выполнить решение суда с учетом того обстоятельства, что полномочия Регистрационной палаты по регистрации религиозных организаций были переданы Управлению юстиции с 1 июля 2002 года в связи с изменениями в законе.
34. 4 сентября 2002 года церковь-заявитель вновь обратилась в Управление юстиции с заявлением о предоставлении ей статуса юридического лица в соответствии с решением от 28 мая 2002 года.
35. 10 октября 2002 года городской суд постановил, что разъяснение решения не требовалось, т.к. «каких-либо неясностей в решении не усматривается». Суд также отметил, что в случае ненадлежащего исполнения решения суда либо нарушения гражданских прав второго заявителя государственными чиновниками он может обратиться в суд «на общих основаниях».
36. Второй заявитель обжаловал решение от 10 октября 2002 года в Верховном суде Республики Татарстан. Однако, как выяснилось, его жалоба так и не была рассмотрена, т.к. к тому времени дело было направлено председателю Верховного суда Республики Татарстан в связи с ходатайством о возбуждении надзорного производства, поданным Управлением юстиции (см. ниже).
37. 14 октября 2002 года второй заявитель подал в суд на Управление юстиции в связи с тем, что Управление юстиции не исполняло вступившее в законную силу решение суда от 28 мая 2002 года и не регистрировало церковь-заявителя. Судя по всему, производство по данному делу было приостановлено в связи с рассмотрением надзорной жалобы (см. ниже).
38. 16 октября 2002 года начальник Управления юстиции обратился к исполняющему обязанности председателя Верховного суда Республики Татарстан с просьбой внести протест в порядке надзора на решение Нижнекамского городского суда от 28 мая 2002 года с целью его отмены.
39. 12 ноября 2002 года председатель Верховного суда Республики Татарстан внес протест в порядке надзора в Президиум Верховного суда. 27 ноября 2002 года Президиум Верховного суда Республики Татарстан удовлетворил протест, отменил решения от 28 мая и 4 июля 2002 гг. и направил дело на новое рассмотрение. Президиум Верховного суда установил, что религиоведческая экспертиза была обязательным условием для государственной регистрации такой малоизвестной религиозной организации, как церковь-заявитель.
40. 28 ноября 2002 года Экспертный совет для проведения государственной религиоведческой экспертизы при Совете по делам религий при Кабинете Министров Республики Татарстан по запросу Управления юстиции представил экспертное заключение по вопросу о том, является ли церковь-заявитель религиозной организацией. В своем заключении Экспертный совет пришел к выводу о том, что Саентология является религией. Однако Экспертный совет рекомендовал отказать Церкви в государственной регистрации, поскольку она была учреждена на территории Республики Татарстан совсем недавно.
41. 8 января 2003 года Управление юстиции постановило, что заявление о регистрации должно быть оставлено «без рассмотрения» ввиду отсутствия документа, подтверждающего существование церкви-заявителя на территории Татарстана в течение пятнадцати лет.
42. 25 февраля 2003 года Городской суд вынес новое постановление в отношении требований второго заявителя. Суд установил:
«[Второй заявитель] считает, что отказ в регистрации был незаконным и нарушает его право на свободу совести и вероисповедания. Суд с этим не может согласиться… Ни [второму заявителю], ни кому-либо другому не запрещается и не препятствуется исповедовать Саентологию единолично или совместно с другими. Отказом в предоставлении статуса юридического лица может быть нарушено лишь право гражданина на объединение…
Судом установлено, что лица, исповедующие саентологическую религию, появились в Нижнекамске в конце 90-х гг. В 1999 году группа, в которую входит и [второй заявитель], решила создать религиозную организацию «Саентологическая церковь г. Нижнекамска» и зарегистрировать ее как юридическое лицо… Со ссылкой на отсутствие заключения религиоведческой экспертизы Регистрационная палата отказала в регистрации. [Второй заявитель] обжаловал это решение в суд… За время рассмотрения дела регистрирующим органом, принимающим решение о регистрации религиозной организации, стало Управление юстиции, которое… оставило заявление саентологов г. Нижнекамска без рассмотрения, ссылаясь на существование религиозной группы на территории г. Нижнекамска менее пятнадцати лет…
Основанием, препятствующим регистрации, является существование религиозной группы менее пятнадцати лет. И хотя наличие этого обстоятельства влечет согласно ст. 11 Закона о религиях оставление заявления без рассмотрения, а не отказ в регистрации, и то и другое в конечном итоге ведет к тому, что зарегистрировать данную организацию нельзя. Поэтому, при том, что результат принятого Регистрационной палатой решения верен (зарегистрировать организацию нельзя), суд не может по формальным основанием обязать Управление юстиции нарушить Закон о религиях и зарегистрировать организацию, тем более, что оно уже исправило ошибку Регистрационной палаты и приняло решение в соответствие с требованиями Закона о религиях».
43. 3 апреля 2003 года Верховный суд оставил это решение в силе.
44. 28 мая 2003 года городской суд отказал в удовлетворении жалобы второго заявителя на неисполнение Управлением юстиции решения от 28 мая 2002 года (см. выше). Суд установил, что решение в пользу второго заявителя было отменено в порядке надзора и окончательное решение Верховного суда от 3 апреля 2002 года исключает всякие основания для требования обязать Управление юстиции зарегистрировать церковь-заявителя. 3 июля 2003 года Верховный суд Республики Татарстан оставил без изменения решение от 28 мая 2003 года.
45. В октябре 2004 года полномочия осуществлять регистрацию религиозных организаций были переданы новому органу — Федеральной регистрационной службе. Второй заявитель подал заявление о регистрации в местное отделение нового органа. 18 февраля 2005 года Главное управление Федеральной регистрационной службы по Республике Татарстан отказалось рассматривать заявление, указав церкви-заявителю на ранее принятые Управлением юстиции решения об отказе в регистрации на основании «Правила пятнадцати лет».
1 Закон «Об общественных объединениях» прим. переводчика
Соответствующее внутреннее право и соответствующая внутренняя практика
II. Соответствующее внутреннее право и соответствующая внутренняя практика
A. Конституция Российской Федерации
46. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от индивидуальных особенностей, в т.ч. и религиозных убеждений. Конституция запрещает любые формы ограничения прав человека по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности (ст. 19).
47. Статья 28 гарантирует свободу вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними.
Б. Закон о свободе совести и о религиозных объединениях
1. Принятие нового закона о свободе совести и о религиозных объединениях
48. 1 октября 1997 года был принят Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» № 125-ФЗ от 26 сентября 1997 года («Закон о религиях»). Это закон заменил собой закон СССР «О свободе вероисповедания и религиозных организациях» от 1 октября 1990 года и закон РСФСР о свободе вероисповедания от 25 октября 1990 года.
49. В своей преамбуле Закон о религиях признает «особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры», а также уважает «христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России». Пункт 3 ст. 2 гласит, что «ничто в законодательстве о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях не должно истолковываться в смысле умаления или ущемления прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, гарантированных Конституцией Российской Федерации или вытекающих из международных договоров Российской Федерации».
50. 19 сентября 1997 года на заседании Государственной Думы Российской Федерации (нижняя палата российского парламента) председатель Думского комитета по делам общественных и религиозных организаций (и один из авторов Закона о религиях) В. Зоркальцев выступил со следующим заявлением перед голосованием за принятие Закона о религиях:
«И все же я напомню суть этого закона. Она состоит в том, что закон создает барьер на пути религиозной экспансии в Россию, препятствует развитию тоталитарных сект, ограничивает действие иностранных миссионеров и при всем этом создает условия для деятельности наших традиционных религий и конфессий… Уверены, что практика применения этого закона поможет решить проблемы, которые стоят сейчас и перед обществом, и перед государством, и перед [Русской православной] церковью… Я хотел бы сослаться и на то, что примечательно, что все конфессии, представители которых [возражали против отдельных положений Закона] имеют свои руководящие центры за рубежом. Я это говорю для тех, кто сегодня считает наш закон неприемлемым и собирается голосовать против него. И я хочу поставить вопрос: с кем вы, дорогие коллеги?»
2. Религиозные группы и религиозные организации: определения и объем прав
51. «Религиозное объединение» — общее обозначение любого добровольного объединения граждан Российской Федерации, иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории Российской Федерации, образованного в целях совместного исповедания и распространения веры, которое совершает богослужения, другие религиозные обряды и церемонии и обучает религии и дает религиозное воспитание своим последователям (Пункт 1 ст. 6). Религиозные объединения могут создаваться в форме религиозных групп или религиозных организаций (Пункт 2 ст. 6.).
52. «Религиозной группой» признается добровольное объединение граждан, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры, осуществляющее деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица (п. 1 ст. 7). Образование религиозной группы, если имеется намерение в дальнейшем преобразовать ее в религиозную организацию, требует уведомления местной администрации (п. 2 ст. 7). Религиозные группы имеют право совершать богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, а также осуществлять обучение религии и религиозное воспитание своих последователей (п. 3 ст. 7).
53. В отличие от религиозной группы, «религиозной организацией» признается добровольное объединение граждан Российской Федерации и иных лиц, постоянно проживающих на территории Российской Федерации, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры и в установленном законом порядке зарегистрированное в качестве юридического лица (п. 1 ст. 8).
54. Следующими правами обладают только религиозные организации:
– право на налоговые и иные льготы, финансовую и иную помощь в реставрации, содержании и охране зданий и объектов, являющихся памятниками истории, а также преподавание в образовательных учреждениях (п. 3 ст. 4);
– право на создание образовательных учреждений и, с согласия родителей и детей, возможность обучать детей религии вне рамок образовательной программы (п.п. 3, 4 ст. 5);
-право на основание и содержание культовых зданий и сооружений, предназначенных для богослужений или паломничества (п. 1 ст. 16);
– право на проведение религиозных обрядов – по просьбам находящихся в них граждан – в лечебно-профилактических и больничных учреждениях, детских домах, домах-интернатах для престарелых и инвалидов, в учреждениях, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы (п. 3 ст. 16);
– право на производство, приобретение, экспорт, импорт и распространение религиозной литературы, печатных, аудио- и видеоматериалов и иных предметов религиозного назначения (п. 1 ст. 17);
– право на осуществление благотворительной деятельности как непосредственно, так и путем учреждения благотворительных организаций (п. 1 ст. 18);
– право на создание межэтнических организаций, образовательных учреждений, а также учреждение средств массовой информации (п. 2 ст. 18);
– право на установление и поддержание международных связей и контактов в целях паломничества, участия в собраниях и других мероприятиях, приглашения для этих целей иностранных граждан (п. 1 ст. 20);
– право иметь в собственности здания, земельные участки, объекты производственного, социального, благотворительного назначения, иное имущество, денежные средства и предметы религиозного назначения, включая право на безвозмездное получение имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности, на которое не может быть обращено взыскание по претензиям кредиторов (п.п. 1–5 ст. 21);
– право на безвозмездное использование государственной и иной собственности в религиозных целях (ст. 22);
– право на создание собственных предприятий и осуществление предпринимательской деятельности (ст. 23); и
– право на заключение трудовых договоров с работниками (ст. 24).
55. Кроме того, следующие права предоставляются исключительно религиозным организациям и никаким другим нерелигиозным организациям:
– право учреждать организации, издающие богослужебную литературу и производящие предметы культового назначения (п. 2 ст. 17);
– право создавать учреждения профессионального религиозного образования для подготовки служителей и религиозного персонала (п. 1 ст. 19); и
– право приглашать иностранных граждан в целях занятия профессиональной, в том числе проповеднической, религиозной деятельностью (п. 2 ст. 20).
3. Регистрация религиозной организации
56. Пункт 1 ст. 9 предусматривает, что учредителями религиозной организации могут быть не менее десяти граждан Российской Федерации, объединенных в религиозную группу, у которой имеется подтверждение её существования на данной территории на протяжении не менее пятнадцати лет, выданное органами местного самоуправления, или подтверждение о вхождении в структуру централизованной религиозной организации того же вероисповедания, выданное указанной организацией. Религиозная организация подает заявление о государственной регистрации в местное управление юстиции (п. 2 ст. 11).
57. В случае непредставления учредителями религиозной организации документов, предусмотренных законом, в том числе и подтверждения, указанного в п. 1 ст. 9, орган, принимающий решение о государственной регистрации, вправе оставить заявление без рассмотрения с уведомлением об этом заявителя (п. 9 ст. 11).
58. Религиозной организации может быть отказано в государственной регистрации, в частности, если ее цели и деятельность противоречат Конституции Российской Федерации и законодательству или устав и другие учредительные документы организации не соответствуют требованиям законодательства Российской Федерации. Отказ может быть обжалован в суд (ст. 12).
В. Судебная практика российских судов
1. Конституционный Суд Российской Федерации
59. В деле о проверке конституционности требования Закона о религиях о том, что все религиозные организации, созданные до его вступления в силу, должны подтвердить свое существование на протяжении не менее пятнадцати лет, Конституционный суд установил (Постановление № 16-П от 23 ноября 1999 г. по делу Религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле и религиозного объединения «Христианская церковь прославления»):
«…Из статьи 28 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 13 (часть 4), 14, 19 (части 1 и 2) и 30 (часть 1) следует, что свобода вероисповедания предполагает свободу создания религиозных объединений и свободу их деятельности на основе принципа юридического равенства, в силу чего федеральный законодатель… вправе урегулировать гражданско-правовое положение религиозных объединений, в том числе условия признания религиозного объединения в качестве юридического лица, порядок его учреждения, создания, государственной регистрации, определить содержание правоспособности религиозных объединений.
При этом законодатель, учитывая исторически сложившийся в России многоконфессиональный уклад, обязан соблюдать положение статьи 17 (часть 1) Конституции Российской Федерации о том, что в Российской Федерации гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации. Вводимые им меры, относящиеся к учреждению, созданию и регистрации религиозных организаций, не должны искажать само существо свободы вероисповедания, права на объединение и свободы деятельности общественных объединений, а возможные ограничения, затрагивающие эти и иные конституционные права, должны быть оправданными и соразмерными конституционно значимым целям.
В демократическом обществе с присущим ему религиозным плюрализмом, как следует из… Статьи 9 (пункт 2) Конвенции… ограничения могут быть предусмотрены законом, если это необходимо в интересах общественного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности или для защиты прав и свобод других лиц. Государство вправе предусмотреть определенные преграды, с тем чтобы не предоставлять статус [религиозным объединениям] автоматически, не допускать легализации [объединений граждан], нарушающих права человека и совершающих незаконные и преступные деяния, а также воспрепятствовать миссионерской деятельности (в том числе в связи с проблемой прозелитизма), если она несовместима с уважением к свободе мысли, совести и религии других и к иным конституционным правам и свободам, а именно сопровождается предложением материальных или социальных выгод с целью вербовки новых членов в церковь, неправомерным воздействием на людей, находящихся в нужде или в бедственном положении, психологическим давлением или угрозой применения насилия и т.п. На это, в частности, обращается внимание в Постановлении Европейского парламента от 12 февраля 1996 года о сектах в Европе и в Рекомендации Совета Европы N 1178 (1992) о сектах и новых религиозных движениях, а также в Постановлениях Европейского суда по правам человека от 25 мая 1993 года ([дело Коккинакис против Греции] Series А no.260-А) и от 26 сентября 1996 года ([дело Мануссакис против Греции] Сборник постановлений и решений, 1996-IV), разъяснивших характер и масштаб обязательств государства, вытекающих из Статьи 9 названной Конвенции…
8. … Согласно… Закон[у] РСФСР «О свободе вероисповеданий» (в редакции Федерального закона от 27 января 1995 года), все религиозные объединения, как региональные, так и централизованные, в качестве юридических лиц на равных основаниях уже имели права, которые затем были закреплены и Федеральным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях»…
При таких обстоятельствах законодатель не мог лишить определенную часть учрежденных и обладающих полной правоспособностью религиозных организаций возможности пользоваться уже принадлежавшими им правами на том лишь основании, что они не имеют подтверждения о пятнадцатилетнем сроке существования. Применительно к ранее созданным религиозным организациям это было бы несовместимо с принципом равенства, конкретизированным в статьях 13 (часть 4), 14 (часть 2) и 19 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, и явилось бы недопустимым ограничением свободы вероисповедания (статья 28), а также свободы учреждения и деятельности общественных объединений (статья 30)…»
60. Позже Конституционный суд подтвердил вышеуказанную позицию в своем определении № 46-О от 13 апреля 2000 года по делу религиозного объединения «Независимый российский регион Общества Иисуса», а также в определении № 7-О от 7 февраля 2002 года по делу религиозного объединения «Московское отделение Армии спасения».
61. 9 апреля 2002 года Конституционный Суд вынес определение № 113 О по делу Зайковой и других заявителей. Заявители по указанному делу входили в религиозную группу «Саентологическая церковь города Ижевска», на чье заявление о приобретении статуса юридического лица был получен отказ в связи с отсутствием документа, подтверждающего ее существование в Ижевске на протяжении пятнадцати лет. Конституционный суд отметил, что препятствий для создания и осуществления деятельности религиозного объединения без государственной регистрации не имеется, но в этом случае оно не будет пользоваться правами и льготами, предусмотренными исключительно для религиозных организаций пунктами 3 и 4 статьи 5, пунктом 5 статьи 13, статьями 15–24 Закона о религиях (п. 2 определения). Однако суд отказался рассматривать вопрос о конституционности, т.к. заявители не обжаловали отказ в суд общей юрисдикции.
2. Челябинский областной суд
62. При рассмотрении жалобы г-на К на отказ территориального управления юстиции в регистрации местной организации Свидетелей Иеговы в качестве юридического лица (гр. дело № 4507), Судебная коллегия по гражданским делам Челябинского областного суда постановила:
«Из статьи 28 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 13 (часть 4), 14, 19 (части 1 и 2) и 30 (часть 1) следует, что свобода вероисповедания предполагает свободу создания религиозных объединений и свободу их деятельности на основе принципа юридического равенства…
Религиозные группы осуществляют свою деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица, однако если граждане образовали религиозную группу с намерением в дальнейшем преобразовать ее в религиозную организацию, то они уведомляют о ее создании и начале деятельности органы местного самоуправления…
Из приведенных положений следует, что не существует юридических препятствий для того, чтобы религиозное объединение — в целях совместного исповедания и распространения веры — создавалось и действовало без государственной регистрации, однако при этом оно не будет обладать статусом юридического лица и пользоваться обусловленными им правами и льготами, предусмотренными названным Федеральным законом для религиозных организаций (пункты 3 и 4 статьи 5, пункт 5 статьи 13, статьи 15–24), т.е. такими коллективными правами, которые граждане реализуют совместно с другими гражданами и именно через религиозную организацию, наделенную статусом юридического лица, но не каждый в отдельности или через религиозную группу.
Поэтому, уже сам факт того, что местной религиозной организации было незаконно отказано в регистрации, создает препятствия для г-на К и его единоверцев в осуществлении конституционных прав…»
Г. Заключения Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации
63. 22 апреля 1999 года Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, профессор О. Миронов опубликовал свое Заключение «О проверке соответствия федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» международно-правовым обязательствам Российской Федерации» от 25 марта 1999 года. В этом заключении, в частности, указано следующее:
«… ряд положений Закона вступает в противоречие с принципами, установленными упомянутыми международно-правовыми документами, и, соответственно, может быть опротестован гражданами при подаче жалоб в Европейский Суд по правам человека. По сути дела эти нормы и не могут действовать на территории Российской Федерации, исходя из примата над внутренним законодательством правил, установленных международными договорами, что предусмотрено Конституцией РФ (ч. 4 ст. 15)…
Противоречит как Европейской конвенции, так и прецедентам органов Совета Европы, являющимся важным источником «европейского» права, проводимое в Законе (ст. ст. 6 и 7) разграничение между религиозными объединениями и религиозными группами. В соответствии с п. 1 ст. 7 Закона, религиозные группы, в отличие от религиозных [организаций], не подлежат государственной регистрации и не пользуются правами юридического лица.
Закон, кроме того, проводит различие между «традиционными» религиозными организациями и религиозными организациями, у которых отсутствует «документ, подтверждающий их существование на соответствующей территории не менее пятнадцати лет» (п. 1 ст. 9 Закона). «Нетрадиционные» религиозные организации лишены многих прав…»
64. 20 мая 2002 года Уполномоченный по правам человека выпустил специальный доклад о выполнении Россией обязательств, принятых при вступлении в Совет Европы. В докладе, среди прочего, говорится:
«Среди обязательств, взятых на себя Россией при вступлении в Совет Европы, присутствовало также приведение в соответствии с европейскими нормами законодательства о свободе совести и вероисповедания. [Закон о религиях], принятый 26 сентября 1997 года, после присоединения Российской Федерации к Совету Европы, не учел как существующие нормы международного права, так и его общепризнанные принципы.
В качестве государства-участника Европейской Конвенции о защите основных прав и свобод человека Россия взяла на себя четко сформулированные обязательства в сфере защиты права на свободу совести и вероисповедания. Ряд положений [Закона о религиях] вступает в противоречие с принципами, установленными Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод и, соответственно, может быть опротестован гражданами при подаче жалоб в Европейский Суд по правам человека…
Ряд других положений закона устанавливает нормы, по сути ведущие к дискриминации некоторых конфессий на практике. Противоречит как Европейской конвенции, так и прецедентам органов Совета Европы, являющимся важным источником европейского права, проводимое в Законе (ст. ст. 6 и 7) разграничение между религиозными объединениями и религиозными группами. В соответствии с п. 1 ст. 7 Закона религиозные группы, в отличие от религиозных объединений, не подлежат государственной регистрации и не пользуются правами юридического лица. Закон, кроме того, проводит различие между «традиционными» религиозными организациями и религиозными организациями, у которых отсутствует «документ, подтверждающий их существование на соответствующей территории не менее пятнадцати лет» (п. 1 ст. 9 Закона). «Нетрадиционные» религиозные организации лишены многих прав…
При нынешней ситуации нельзя исключать решений Европейского Суда по правам человека не в пользу России по делам, связанным со свободой вероисповедания и религиозных убеждений».
СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ДОКУМЕНТЫ СОВЕТА ЕВРОПЫ
65. В Информационном докладе Комиссии ПАСЕ по соблюдению обязательств государствами-членами Совета Европы («Комиссия по мониторингу» — док. № 8127) в части, касающейся соблюдения обязательств Российской Федерацией, указано:
«26. Еще одним обязательством, взятым Россией при вступлении, было принятие нового закона о свободе религии. Такой закон действительно был принят, однако, к сожалению, он, как представляется, далеко не во всем отвечает стандартам Совета Европы по этому вопросу…
27. Новый закон о свободе совести и о религиозных объединениях вступил в силу 1 октября 1997 года после переработки в связи с вето, наложенным президентом на первый вариант. Хотя закон действительно предусматривает надлежащую защиту права человека исповедовать или не исповедовать религию по своему выбору, он содержит ряд других положений, которые, как представляется, не соответствуют международным нормам и международным договорным обязательствам России. Закон, в частности, устанавливает две категории религиозных объединений: более привилегированные «религиозные организации» и менее привилегированные «религиозные группы». Религиозные группы, в отличие от религиозных организаций, не обладают статусом юридического лица и не пользуются связанными с этим статусом правами, такими, как владение собственностью, заключение контрактов и наем служащих. Кроме того, им прямо запрещено управлять школами или приглашать иностранцев в Россию. Религиозные организации такими правами обладают, но для признания их таковыми необходимо, чтобы они либо были отнесены к категории «традиционных» религий, либо существовали на территории России в качестве зарегистрированной религиозной группы не менее пятнадцати лет, что должно быть заверено местными органами власти. Фактически с вступлением в силу этого закона появилась третья категория религиозных объединений: религиозные группы, зарегистрированные органами власти на данную дату (менее пятнадцати лет), которые уже имеют статус юридического лица, могут сохранить этот статус и связанные с ним права при условии ежегодной перерегистрации в органах власти. Эти положения могут привести к дискриминации, особенно нетрадиционных религий, подрывая тем самым принцип равенства религий перед законом. Для обеспечения соответствия стандарта Совета Европы некоторые из этих положений, по всей видимости, нуждаются в пересмотре…»
66. В Докладе Комиссии по мониторингу о выполнении Российской Федерацией своих обязательств (док. 9396) в соответствующей части указано:
«95. Российская Конституция гарантирует свободу совести и вероисповедания (ст. 28); равенство религиозных объединений перед законом и отделение церкви от государства (ст. 14); и предоставляет защиту от дискриминации по признаку религии (ст. 19). Закон о свободе вероисповедания, принятый в декабре 1990 года, привел к существенному возрождению религиозной деятельности в России. По мнению религиозных организаций в Москве, этот закон ознаменовал собой новую эру и привел к возрождению церквей. На смену этому закону 26 сентября 1997 года пришел новый Федеральный закон о свободе совести и о религиозных объединениях. Этот закон подвергся критике как в стране, так и за рубежом в связи с неуважением к принципу равенства религий.
96. 6 ноября 1997 года г-н Аткинсон и другие предложили принять резолюцию (док. № 7957, который был направлен в Комиссию по правовым вопросам Представлением № 2238), в которой они утверждали, что новое законодательство о свободе совести и религиозных объединениях противоречит Европейской Конвенции о правах человека, Конституции России и обязательствам, принятым на себя Россией при вступлении [в Совет Европы]. В феврале 2001 года Уполномоченный по правам человека Олег Миронов также признал, что многие статьи закона 1997 года «О свободе совести и о религиозных объединениях» не соответствуют международным обязательствам России в области прав человека. По его словам, некоторые из положений закона привели к дискриминации различных религиозных конфессий, вследствие чего в них должны быть внесены изменения.
97. В своей преамбуле Закон признает «особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры», а также уважает «христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России». Далее закон проводит разграничения между «религиозными организациями» по признаку их существования с 1982 года, а также между ними и третьей категорией объединений под названием «религиозные группы». Права религиозных организаций, существовавших менее пятнадцати лет, а также права религиозных групп, ущербны в юридической и налоговой сферах, а их деятельность ограничена».
67. В Резолюции ПАСЕ «Российский закон о религии» № 1278 (2002) от 23 апреля 2002 года, среди прочего, отмечается:
«1. Новый российский закон о религии вступил с силу 1 октября 1997 года, заменяя и отменяя закон от 1990 года, который в целом характеризовался как весьма либеральный. Высказывалась определенная озабоченность в отношении содержания нового закона и практики его применения. Решения Конституционного суда Российской Федерации от 23 ноября 1999 года, 13 апреля 2000 года и 7 февраля 2002 года, а также перерегистрация религиозных объединений на федеральном уровне, успешно завершенная Министерством юстиции 1 января 2001 года, способствовали решению лишь некоторых из этих проблем.
2. Закон, хотя и является приемлемой основой для деятельности большинства религиозных объединений, тем не менее, может быть усовершенствован. Несмотря на то, что Конституционный суд РФ уже ограничил применение так называемого «Правила пятнадцати лет», которое первоначально серьезно урезало права религиозных групп, оказавшихся не в состоянии доказать факт своего существования на территории РФ в течение пятнадцати лет до вступления в силу нового закона, полная отмена этой нормы, по мнению ряда таких групп, способствовала бы значительному улучшению законодательной базы…»
СООТВЕТСТВУЮЩИЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ДОКУМЕНТЫ
68. В докладе «Свобода религии или убеждений: Законы, влияющие на структуризацию религиозных общин», который был подготовлен при содействии Бюро по демократическим институтам и правам человека Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе для участников обзорной конференции ОБСЕ 1999 года, в частности, указано:
«Наиболее спорным в последнее время является положение о сроках, предусмотренное Российским Законом 1997 года о свободе совести и о религиозных объединениях. Если религиозная группа не связана ни с одной централизованной религиозной организацией, то, в соответствии с этим законом, она не может получить полноправный юридический статус, если она действует в стране менее пятнадцати лет. Наиболее удивительным в этом положении является то, что, насколько нам известно, во время принятия этого закона ни одно другое государство-участник ОБСЕ не предусматривало подобного срока ожидания (за исключением времени, необходимого для рассмотрения документов) по отношению к субъектам базового уровня… Российская Федерация приняла определенные меры для уменьшения дискриминации по отношению к небольшим группам, в частности, уменьшив количество требуемых доказательств пребывания в стране в предусмотренный период, и создав ограниченный юридический статус для религиозных групп до истечения 15-летнего срока. Однако проблемы остаются нерешенными в отношении небольших групп и конгрегаций, отколовшихся от Московского патриархата. И хотя ограниченный юридический статус лучше, чем ничего, он возводит значительные препятствии на пути расширения группы.
Такого рода положения о сроках рассмотрения и ожидания, очевидно, находятся в противоречии с обязательствами ОБСЕ о предоставлении религиозным группам юридического статуса хотя бы базового уровня. Формулировка этого обязательства в Венском итоговом документе (Принцип 16.3) означает, что конкретная форма юридического лица зависит от правовой системы, но возможность получать какую-нибудь из таких форм абсолютно необходима для согласия с принципами ОБСЕ. Отказ регистрировать религиозные группы, не удовлетворяющие данному 15-летнему требованию, очевидно, нарушает последнее. Авторы российского законодательства, судя по всему, пытались устранить этот дефект, предусмотрев ограниченный юридический статус, однако и такое положение дел не удовлетворяет требованиям ОБСЕ, поскольку такой ограниченный статус не позволяет выполнять важные религиозные функции. Отказ предоставлять полноправный статус ограничивает право исповедовать религию, а это нарушает Статью 9 Конвенции. Трудно согласиться с тем, что отказ предоставлять юридический статус на основании того, что организация не существовала во время предыдущего антирелигиозного коммунистического правительства, «необходим в демократическом обществе» или является пропорциональной реакцией, соответствующей законным государственным интересам…»
69. «Рекомендации по анализу законодательства о религии или вероисповедании» были подготовлены Консультативным советом экспертов по вопросам о свободе религии или вероисповедания ОБСЕ/БДИПЧ при содействии Европейской Комиссии за демократию через право (Венецианская комиссия), утверждены Венецианской комиссией на 59-том пленарном заседании (18–19 июня 2004 года) и одобрены Парламентской ассамблеей ОБСЕ на ежегодном заседании (5–9 июля 2004 года). В этом документе, среди прочего, даны следующие рекомендации:
«Законы о религиозных организациях, регулирующие приобретение правосубъектности посредством регистрации, инкорпорации и т.д., являются наиболее важными для религиозных организаций. Далее перечислены некоторые из наиболее серьезных проблем в этой области:
…
• Требование о действии организации в стране в течение продолжительного срока перед тем, как будет разрешена регистрация, является неуместным;
• Чрезмерно обременительные ограничения или задержки предшествующие приобретению правосубъектности, должны быть подвергнуты тщательному анализу…»
70. Соответствующие положения Декларации ООН о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений, провозглашенной Резолюцией 36/55 Генеральной ассамблеи 25 ноября 1981 года, гласят:
Статья 6
«В соответствии со статьей 1 настоящей Декларации и соблюдением положений пункта 3 статьи 1, право на свободу мысли, совести, религии или убеждений включает, в частности, следующие свободы:
а) отправлять культы или собираться в связи с религией или убеждениями и создавать и содержать места для этих целей;
б) создавать и содержать соответствующие благотворительные или гуманитарные учреждения;
в) производить, приобретать и использовать в соответствующем объеме необходимые предметы и материалы, связанные с религиозными обрядами или обычаями или убеждениями;
г) писать, выпускать и распространять соответствующие публикации в этих областях;
д) вести преподавание по вопросам религии или убеждений в местах, подходящих для этой цели;
е) испрашивать и получать от отдельных лиц и организаций добровольные финансовые и иные пожертвования;
ж) готовить, назначать, избирать или назначать по праву наследования соответствующих руководителей согласно потребностям и нормам той или иной религии или убеждений;
з) соблюдать дни отдыха и отмечать праздники и отправлять обряды в соответствии с предписаниями религии и убеждениями;
и) устанавливать и поддерживать связи с отдельными лицами и общинами в области религии и убеждений на национальном и международном уровнях».
Статья 7
«Права и свободы, провозглашенные в настоящей Декларации, предоставляются национальным законодательством таким образом, чтобы каждый человек мог пользоваться такими правами и свободами на практике».
71. Соответствующий раздел Замечания общего порядка 22: Право на свободу мысли, совести и религии (Статья 18), подготовленного Управлением Верховного комиссара по правам человека (30 июля 1993 года, CCPR/C/21/Rev.1/Add.4), предусматривает:
«4. Свобода исповедовать религию или убеждения … при отправлении культа, выполнении религиозных или ритуальных обрядов и учении охватывает весьма широкую сферу действий. Понятие «отправление культа» включает ритуальные и церемониальные акты, в которых вера проявляет себя непосредственно, а также различные обряды, присущие таким актам, включая строительство храма, использование ритуальных формул и предметов, демонстрацию символов и соблюдение праздников и дней отдыха… Практика и учение, связанные с той или иной религией или убеждениями, включают осуществление таких мероприятий, неразрывно связанных с ведением религиозными группами своей основной деятельности, как, например, свободное назначение религиозных руководителей, священнослужителей и учителей, свободное создание семинарий или религиозных школ и свободное составление и распространение религиозных текстов или публикаций».
Нарушение статей 9, 10, 11 и 14 конвенции
ПРАВО
I. Заявляемое нарушение статей 9, 10, 11 и 14 Конвенции
72. Заявители жалуются, что разграничение между религиозными группами и религиозными организациями, проведенное в законе, с одной стороны, в совокупности с требованием документа, подтверждающего существование в течение как минимум пятнадцати лет на данной территории для приобретения правосубъектности в качестве религиозной организации, с другой стороны, нарушило их права, предусмотренные Статьями 9, 10 и 11 Конвенции по отдельности или во взаимосвязи со Статьей 14. Положения Конвенции, на которые ссылаются заявители, звучат следующим образом:
Статья 9: Свобода мысли, совести и религии
«1. Каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов.
2. Свобода исповедовать свою религию или убеждения подлежит лишь тем ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц».
Статья 10: Свобода выражения мнения
«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.
2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц…»
Статья 11: Свобода собраний и объединений
«1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими…
2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц…»
Статья 14: Запрещение дискриминации
«Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку… религии, политических или иных убеждений… или по любым иным признакам».
A. Предварительное возражение Правительства против того, что заявитель исчерпал все внутренние средства правовой защиты
73. В своих объяснениях, представленных после вынесения решения по вопросу о приемлемости жалобы, Правительство утверждало, что заявители могли обойтись без выполнения законного требования о подтверждении существования их религиозной группы на протяжении пятнадцати лет путем вхождения в состав централизованной религиозной организации перед обращением с заявлением о перерегистрации. Таким образом заявители могли достичь своих целей, не выходя за рамки внутригосударственной правовой системы.
74. Суд повторяет, что, согласно Правилу 55 Регламента Суда, любое возражение против приемлемости жалобы должно быть указано, насколько это позволяют характер возражения и обстоятельства, в письменных или устных объяснениях по вопросу о приемлемости жалобы, представленных государством-ответчиком (см., например, дело Прокопович против России, № 58255/00, § 29, 18 ноября 2004 года, с последующими ссылками). Правительство не включило свое возражение в состав объяснений, представленных Суду до принятия решения по вопросу о приемлемости жалобы. Соответственно, оно лишается права возражения против исчерпания заявителями всех внутренних средств правовой защиты на данной стадии разбирательства. В любом случае, Суд повторяет, что от заявителя требуется прибегнуть только к таким внутренним средствам правовой защиты, которые обычно доступны и достаточны в рамках национальной правовой системы (см., среди прочих документов, дело Аксой против Турции, 18 декабря 1996 года, §§ 51–52, Сборник постановлений и решений, 1996-VI). Суд не сомневается, что требование о том, чтобы заявитель прибег к такой уловке, как изменение структуры религиозной группы лишь для видимости, с единственной целью обойти официальное требование закона страны, не является средством правовой защиты, «обычно доступным» ему.
75. Таким образом, Суд отклоняет предварительное возражение Правительства против того, что заявители исчерпали все внутренние средства правовой защиты.
B. Применяемое положение Конвенции и наличие вмешательства в права заявителей
1. Доводы сторон
(a) Заявители
76. Заявители отмечают, что «религиозные группы», в соответствии с определением Закона о религиях, могут действовать без вмешательства государства. Однако статус «религиозной группы» накладывает существенные ограничения на совместную религиозную деятельность. «Религиозная группа» не обладает правосубъектностью; она не может приобретать права и обязанности, не может защищать свои интересы в суде. Учитывая перечень прав, предоставленных только религиозным организациям в ст. ст. 15-24 Закона — в том числе и такие основные аспекты «богослужения, обучения и отправления религиозных и культовых обрядов», как право основывать места поклонения, право на проведение богослужений в иных местах, доступных для общественности, а также право на производство и (или) приобретение религиозной литературы — «религиозная группа» не является религиозной общиной, обладающей какими-либо существенными правами или «автономией», что, как установил Суд, является главным предметом защиты, предусмотренной Статьей 9» (дело Бессарабская Митрополия и другие против Молдовы, № 45701/99, § 118, ECHR 2001-XII).
77. Заявители считают, что наложение ограничений на такие основные аспекты жизнедеятельности религиозной общины, как возможность основать место поклонения или производить религиозную литературу, лишь потому, что она не может подтвердить свое существование на протяжении пятнадцати лет, представляет собой вмешательство в «эффективное осуществление всеми ее активными членами права на свободу религии», гарантированного Статьей 9. Более того, практика Суда указывает на то, что право на создание юридического лица само по себе является фундаментальным правом, гарантированным всем объединениям в соответствии со Статье 11, вне зависимости от того, носит ли их деятельность религиозный характер или нет (здесь заявители ссылаются на дело Сидиропулос и другие против Греции, 10 июля 1998 года, § 40, Сборник решений, 1998-IV). Заявителей не просто ограничили в выборе организационной формы. В соответствии с российским законодательством, если заявители хотят «создать юридическое лицо для того, чтобы действовать совместно в области взаимных интересов», единственный доступный для них вариант — обращение с заявлением о регистрации религиозной организации, а в этом праве им было отказано.
(б) Правительство
78. Правительство согласно с тем, что в соответствии с российским законодательством, права «религиозных групп» отличаются от прав «религиозных организаций», которые приобрели статус юридического лица посредством государственной регистрации. Однако, согласно объяснению Правительства, это различие в объеме прав никоим образом не было связано с осуществлением прав на свободу религии и объединения. Учреждение религиозной группы было добровольным актом группы лиц. Оно не требовало никакого особого разрешения; было достаточно уведомления местного органа власти. Соответственно, с точки зрения Правительства, этот вопрос не входил в область компетенции государства, и заявители могли свободно осуществить свои права без вмешательства государства. «Религиозные группы» могут проводить службы, другие религиозные обряды и церемонии, а также давать религиозные наставления и проводить обучение своих последователей.
2. Оценка Суда
(a) Применяемое положение Конвенции
79. Суд отмечает, что государства-члены расходятся во мнениях по вопросу о том, можно ли называть Саентологию «религией»
1. Очевидно, что в задачу Суда не входит вынесение отвлеченного решения по вопросу о том, можно ли ту или иную совокупность убеждений и связанных с ними практик считать «религией» в значении Статьи 9 Конвенции. В отсутствие единого мнения в Европе относительно религиозной природы учения Саентологии, а также понимая второстепенность роли такого мнения, Суд считает необходимым руководствоваться позицией национальных властей по данному вопросу и исходя из этого вынести решение о применимости Статьи 9 Конвенции в данном деле (см. дело Саентологическая церковь Москвы против России, № 18147/02, § 64, 5 апреля 2007 года).
80. В данном случае Сургутский центр Саентологии, который изначально был зарегистрирован как нерелигиозная организация, был в итоге ликвидирован на том основании, что его деятельность носила «религиозный характер». Очередное его заявление о регистрации в иной форме нерелигиозной организации было отклонено по той же самой причине (см. параграфы 9 и 10 выше). Что же касается «Саентологической Церкви Нижнекамска», то и городской суд, и Верховный суд сошлись во мнениях о том, что эта организация является религиозной. Этот вывод позднее был подтвержден Экспертным советом для проведения государственной религиоведческой экспертизы при Совете по делам религий при Кабинете Министров Республики Татарстан, который установил, что Саентология является религией (см. параграфы 30 и 40 выше). Таким образом, из этого следует, что власти страны были убеждены в религиозном характере обеих саентологических групп по данному делу.
81. Учитывая позицию российских властей, которые раз за разом выражали мнение о том, что саентологические группы являются религиозными по своей природе, Суд приходит к выводу, что Статья 9 Конвенции применима в данном деле. Кроме того, поскольку религиозные сообщества традиционно существуют в форме организованных структур, а жалобы первого и второго заявителей касаются предполагаемого ограничения их прав свободно объединяться с единоверцами и права третьего заявителя на гарантированную судебную защиту сообщества, Статья 9 должна быть рассмотрена в свете Статьи 11 Конвенции, которая защищает жизнь объединения от неоправданного вмешательства со стороны государства (см. дело Религиозная община Свидетелей Иеговы и другие против Австрии, № 40825/98, § 60, 31 июля 2008 года; дело Бессарабская Митрополия и другие, цитированное выше, § 118; и дело Хасан и Чауш против Болгарии, № 30985/96, §§ 62 и 91, ECHR, 2000-XI).
(б) Наличие вмешательства
82. Сначала Суд должен определить, имело ли место вмешательство в права заявителей на свободу религии и объединения. Суд отмечает, что после сложного и длительного разбирательства национальные суды оставили без изменения в последней инстанции решения регистрирующих органов, которыми Церквям Саентологии Сургута и Нижнекамска было отказано в регистрации в качестве «религиозных организаций» в соответствии со смыслом российского Закона о религиях.
83. Правительство настаивало на том, что никакого вмешательства в права заявителей не было, поскольку первый и второй заявители могли объединиться для осуществления религиозных целей в другой организационной форме, то есть в форме «религиозной группы», в которой существовал третий заявитель, и для которой не требовалось никаких разрешений или регистрации.
84. Суд отмечает, что отказ в регистрации в качестве «религиозной организации» означал отказ в предоставлении правосубъектности Церкви Саентологии Сургута, президентом которой был первый заявитель, и Саентологической Церкви Нижнекамска, которая была учреждена с участием второго заявителя, и которая также является заявителем в данном деле. Практика Суда показывает, что возможность образовывать субъекты права, для того чтобы действовать сообща в области совместных интересов, является одним из важнейших аспектов права на свободу объединения, без которого это право было бы лишено всякого смысла. Отказ властей страны предоставить статус юридического лица объединению лиц, религиозному или нет, представляет собой вмешательство в осуществление права на свободу объединения (см. дело Горжелик и другие против Польши [GC], № 44158/98, § 52 и везде, 2004-I ECHR, и дело Сидиропулос и другие, приведенное выше, § 31 и везде). Ранее Суд признал, что отказ властей зарегистрировать группу непосредственно затрагивает как саму группу, так и ее президента, учредителей и отдельных участников (см. дело Объединенная македонская организация «Илинден» и другие против Болгарии, № 59491/00, § 53, 19 января 2006 года; дело Политическая организация «Партидул комунистилор (непечеристи)» и Унгуряну против Румынии, № 46626/99, § 27, 3 февраля 2005 года; дело APEH Üldözötteinek Szövetsége и другие против Венгрии (декабрь), № 32367/96, 31 августа 1999 года). Когда речь идет об организации религиозной общины, отказ признать ее в качестве юридического лица также представляет собой вмешательство в право на свободу религии в соответствии со Статьей 9 Конвенции, осуществляемое как самой общиной, так и его отдельными членами (см. дело Религиозная община Свидетелей Иеговы и другие, §§ 79-80, и дело Бессарабская Митрополия и другие, § 105, оба приведены выше).
85. Во-вторых, что касается заявления Правительства о том, что статус «религиозной группы» был приемлемой заменой признанию правосубъектности, Суд отмечает, что религиозная группа, не обладающая правосубъектностью, не может обладать правами или осуществлять права, связанные со статусом юридического лица, такие как право иметь или арендовать имущество, иметь счета в банке, нанимать служащих, обеспечивать судебную защиту общины, ее членов и ее имущественных ценностей (см. параграф 54 выше). Однако Суд неизменно придерживался позиции, согласно которой эти права являются неотъемлемыми для осуществления права исповедовать религию (см. дело Религиозная община Свидетелей Иеговы и другие, § 66 в конце, и дело Бессарабская Митрополия и другие, § 118, оба приведены выше, а также дело Корецкий и другие против Украины, № 40269/02, § 40, 3 апреля 2008 года; и дело Католическая церковь Канеа против Греции, 16 декабря 1997 года, §§ 30 и 40-41, Сборник решений, 1997-VIII).
86. Кроме того, помимо вышеупомянутых прав, обычно связанных со статусом юридического лица, Закон о религиях закрепил за зарегистрированными «религиозными организациями» множество прав и в явной форме исключил возможность пользования этими правами для религиозных групп и нерелигиозных организаций (см. параграфы 54 и 55 выше). В частности, к исключительным правам религиозных организаций отнесены такие фундаментальные аспекты религиозных функций, как право основывать места поклонения, право проводить богослужения в местах, доступных для общественности, право на производство, приобретение и распространение религиозной литературы, правона создание образовательных учреждений, а также право поддерживать международные связи и контакты в целях обмена опытом и проведения конференций. Как отмечено выше, религиозные группы и нерелигиозные организации не могут осуществлять ни одно из этих прав. Ввиду этих обстоятельств Суд полагает, что декларируемые права религиозных групп совершать богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, а также осуществлять обучение религии и религиозное воспитание своих последователей (см. параграф 52 выше) являются чисто символическими, поскольку их осуществление на практике будет существенно ограничено или даже невозможно в отсутствие конкретных прав, закрепленных Законом о религиях за зарегистрированными религиозными организациями. Действительно, едва ли можно допустить, что религиозная группа сможет обучать религии и воспитывать своих последователей, если Закон не дает ей возможности приобретать и распространять религиозную литературу. Точно так же право совершать богослужения будет лишено своего содержания, поскольку незарегистрированная религиозная группа не может основывать и содержать места поклонения. В этой связи Суд считает, что ограниченный статус, предоставленный «религиозным группам» в соответствии с Законом о религиях, не позволяет членам такой группы эффективно осуществлять свое право на свободу религии, делая это право иллюзорным и теоретическим, а не практически и эффективно осуществимым, как того требует Конвенция (см. дело Хасан и Чауш, приведенное выше, § 62, и дело Артико против Италии, 13 мая 1980 года, § 33, Series А no. 37).
87. Мнение о том, что ограниченный статус религиозных групп в соответствии с Законом о религиях не предоставляет этим группам достаточных прав для осуществления важных религиозных функций, было также выражено Парламентской ассамблеей Совета Европы, Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ и Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации (см., среди прочего, документы, цитированные в параграфах 63, 67 и 68 выше). Кроме того, в рамках судебного процесса внутри страны, в котором оспаривалось решение об отказе в предоставлении статуса юридического лица религиозной общине, российские суды также признали, что не обладающая правосубъектностью религиозная группа не может пользоваться «коллективными правами, осуществляемыми гражданами совместно с другими» (см. решение Челябинского областного суда, цитированное в параграфе 62 выше).
88. Таким образом, Суд установил, что заявители не могли добиться признания и эффективного осуществления своих прав на свободу религии и объединения ни в какой из организационных форм. Первый заявитель не мог зарегистрировать саентологическую группу в качестве нерелигиозной организации, поскольку российские власти считали ее религиозным сообществом. Заявления о регистрации в качестве религиозной организации, поданные первым и вторым заявителями, действующими в качестве учредителей своих групп, а также от лица третьего заявителя, были отклонены со ссылкой на то, что эти группы существуют недостаточно долго. Наконец, ограниченный статус религиозной группы, на который они имели право и в котором существовал третий заявитель, не давал им никаких практически и эффективно осуществимых прав, так как религиозная группа лишена правосубъектности юридического лица, прав собственности и правоспособности защищать интересы своих участников, и к тому же была серьезно стеснена в осуществлении фундаментальных аспектах своих религиозных функций.
89. В этой связи Суд приходит к заключению, что имело место вмешательство в права заявителей согласно Статье 9 в свете Статьи 11.
В. Оправдано ли вмешательство
1. Доводы сторон
(a) Заявители
90. Заявители подчеркнули, что многочисленные доклады Комиссии по мониторингу и Резолюции Парламентской ассамблеи Совета Европы, а также заключения Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации указывают на то, что «Правило пятнадцати лет» вступает в противоречие с Конвенцией. Отказ в предоставлении статуса юридического лица сообществам не преследовал «законной цели» согласно пункту 2 Статьи 9 или какой-либо из целей, перечисленных в параграфе 4 решения Конституционного суда от 23 ноября 1999 года. Оспариваемое ограничение несоразмерно и не является необходимым в России и любом другом «демократическом обществе», поскольку Закон о религиях и без того предоставил обширные полномочия органам юстиции России, позволяя им наблюдать за религиозными организациями, подозреваемыми в осуществлении незаконной деятельности (статья 25), отказывать им в регистрации (пункт 1 статьи 12) или обращаться в суд с заявлением об их ликвидации и (или) запрете их деятельности (пункты 1 и 3 статьи 14), не прибегая к «Правилу пятнадцати лет». Этот принцип следовало бы и подавно применить в отношении общин заявителей, которые не подозревались в том, что скрывали какие-либо незаконные цели.
(б) Правительство
91. Правительство утверждает, что «Правило пятнадцати лет» включено в Закон о религиях в соответствии с «общепринятыми принципами и нормами международного права, положениями Конституции Российской Федерации и современной юридической практикой в демократических государствах». Правительство утверждает, что основания для отказа в государственной регистрации были «чисто юридическими» и предусмотренными Законом о религиях, что это решение не было мотивировано религиозными соображениями, и что не существует никакой причинной связи между решением и осуществлением гражданами права на свободу религии и объединения. Нет никаких данных о произволе или дискриминации на основе религии. В этой связи Правительство руководствуется заключением Суда о том, что «государства имеют право убедиться в том, что цель объединения и его деятельность отвечают нормам законодательства» (здесь Правительство ссылается на дело Сидиропулос и другие, цитированное выше, § 40).
2. Оценка Суда
92. Для решения вопроса о том, повлекло ли за собой обжалуемое вмешательство нарушение Конвенции, Суд должен установить, удовлетворяет ли оно требованиям вторых пунктов Статей 9 и 11, то есть, было ли это вмешательство «предусмотрено законом», преследовало законную цель в контексте положений этого закона, а также было ли оно «необходимо в демократическом обществе».
(a) Было ли вмешательство предусмотрено законом
93. Из решений национальных судов следует, что общинам заявителей было отказано в регистрации в качестве религиозных организаций со ссылкой на пункт 1 статьи 9 Закона о религиях (см. параграф 56 выше) в связи с непредставлением документа, выданного органами местного самоуправления, подтверждающего существование групп на данной территории в течение как минимум пятнадцати лет.
94. Стороны не оспаривали того, что последствия применения этого положения, в соответствии с толкованиями судов в данном деле, были достаточно понятны и предсказуемы.
95. Таким образом, Суд готов признать, что рассматриваемое вмешательство было «предусмотрено законом».
(б) Преследовало ли вмешательство законную цель
96. Правительство не указало ни одной законной цели, которую бы могло преследовать данное вмешательство. Однако, исследуя сферу действия «Правила пятнадцати лет», Конституционный Суд Российской Федерации высказал мнение о том, что отказ в предоставлении статуса юридического лица религиозным объединениям может, при определенных обстоятельствах, быть необходимым для предупреждения нарушений прав человека или совершения противоправных действий (см. параграф 59 выше).
97. Учитывая позицию Конституционного суда и решения Суда по более ранним аналогичным делам (см. дело Религиозная община Свидетелей Иеговы и другие, § 75, и дело Бессарабская Митрополия и другие, § 113, оба цитированы выше), Суд готов допустить, что обжалуемое вмешательство преследовало законную цель, а именно, охрану общественного порядка.
(в) Было ли вмешательство необходимым в демократическом обществе
98. Суд замечает, что группам, учрежденным первым и вторым заявителями, а также третьему заявителю было отказано в регистрации в качестве религиозной организации не на том основании, что они совершили какие-то проступки или из-за какой-то особенности их религиозных убеждений, а скорее в результате автоматического действия правовой нормы, которая не позволяет ни одной религиозной группе, существующей на данной территории менее пятнадцати лет, приобрести статус юридического лица. Суд отмечает, что, по данным доклада о свободе религии, подготовленного ОБСЕ, эта правовая норма характерна только для российского Закона о религиях, и что никакое другое государство-участник ОБСЕ не требует, чтобы религиозное объединение существовало столь длительный период времени прежде, чем ей будет позволено зарегистрироваться (см. параграф 68 выше). Правительство, со своей стороны, ничем не подкрепило свое заявление о том, что предъявление подобного требования является частью «современной юридической практики в демократических государствах» и не сослалось ни на одну сопоставимую правовую норму, действующую в каком-либо из государств-членов Совета Европы.
99. Недавно Суд рассматривал дело религиозной общины Свидетелей Иеговы, которую по целому ряду причин заставили ждать признания правосубъектности более двадцати лет. Суд признал, что такой длительный период ожидания поднимает вопрос о соблюдении Статьи 9, и счел, что, учитывая важность права на свободу религии, власти обязаны сделать период времени, в течение которого заявитель ожидает предоставления статуса юридического лица, достаточно коротким. Так как государство-ответчик не имело никаких «необходимых» и «достаточных» оснований, оправдывающих отказ быстро предоставить статус юридического лица, Суд пришел к заключению о том, что имело место нарушение Статьи 9 (см. дело Религиозная община Свидетелей Иеговы и другие, цитированное выше, §§ 78–80).
100. В данном деле Российское Правительство не назвало никакой «острой общественной необходимости», которой бы послужило оспариваемое ограничение, равно как и каких-либо «необходимых» и «достаточных» оснований, которые могли бы оправдать длительный период времени, который религиозная организация должна была переждать, прежде чем приобрести статус юридического лица. Поскольку Правительство сослалось на дело Сидиропулоса и других (цитированное выше), Суд повторяет, что в этом деле было установлено нарушение Статьи 11 Конвенции, хотя объединение-заявитель подозревалось в том, что скрывало преступные цели, и ему было отказано в регистрации в качестве предупредительной меры. Суд указал, что «не существуя прежде, объединение не имело времени предпринять какие-либо действия», и что, в любом случае, власти не были бы бессильны, так как «суд вправе издать предписание о ликвидации объединения, если … его деятельность противоречит закону, нравственности или общественному порядку» (см. Сидиропулос и другие, цитированное выше, § 46).
101. В отличие от дела, указанного выше, в ходе разбирательства по данному делу ни разу не прозвучало, что заявители — как лично, так как и в качестве религиозной группы — занимались или собираются заниматься какой-либо незаконной деятельностью или преследуют какие-либо цели, отличные от исповедания своих убеждений в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов. Основание для отказа в регистрации было чисто формальным и не связанным с их фактической деятельностью. Единственным «преступлением», в совершении которого заявители были обвинены, было их намерение зарегистрировать объединение, которое было «религиозным по своей природе» и не существовало на данной территории в течение как минимум пятнадцати лет. Суд также отмечает в этой связи, что оспариваемое положение Закона о религиях нацелено только на религиозные общины базового уровня, не имеющие возможности подтвердить ни свое существование на данной территории России, ни свою принадлежность к централизованной религиозной организации. Таким образом, из этого следует, что только эти новые религиозные группы, не являющиеся частью строгой иерархической церковной структуры, подвержены действию «Правила пятнадцати лет». Правительство не представило никаких объяснений такой разнице в подходах.
102. Учитывая вышеизложенное, Суд приходит к заключению, что вмешательство в права заявителей на свободу религии и объединения не было «необходимым в демократическом обществе». Таким образом, имело место нарушение Статьи 9 Конвенции в свете Статьи 11.
Г. Другие заявляемые нарушения Конвенции
103. Заявители также жаловались на то, что отказ в регистрации нарушает Статью 10 Конвенции, и что «Правило пятнадцати лет» использовалось с целью подвергнуть дискриминации их общины по религиозному признаку в нарушение Статьи 14 Конвенции.
104. Учитывая обстоятельства данного дела, Суд полагает, что жалоба со ссылкой на Статью 10 и жалоба на неравное обращение, жертвами которого считают себя заявители, были в достаточной мере приняты во внимание в ходе оценки, данной Судом выше, что привело к установлению нарушения основных положений Конвенции. Отсюда следует, что оснований для отдельного рассмотрения тех же самых фактов с точки зрения Статьи 14 Конвенции не имеется (см. дело Бессарабской Митрополии, § 134, и дело Сидиропулоса, § 52, ссылки на которые даны выше).
II. Применение статьи 41 Конвенции
105. Статья 41 Конвенции предусматривает:
«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».
A. Ущерб
106. Заявители потребовали по 15 000 евро каждому заявителю в порядке возмещения нематериального вреда, который выразился в значительном беспокойстве и неудобствах, которые они испытывали на протяжении всего периода времени, пока были лишены возможности полноценно осуществлять свои религиозные права и вынуждены были тратить свои усилия и энергию на судебные процессы. Кроме того, они просят Суд постановить, чтобы государство-ответчик зарегистрировало их группы в качестве религиозных организаций в соответствии со смыслом статьи 11 Закона о религиях.
107. Правительство утверждает, что установление факта нарушения будет достаточной справедливой компенсацией. Оно также подчеркивает, что заявители жаловались на решения национальных властей об отказе в регистрации церквей, а не на процедуру регистрации как таковую. Требование о том, чтобы государство зарегистрировало эти церкви, ущемило бы интересы других групп, которые по-прежнему должны следовать обычной процедуре регистрации.
108. Суд отмечает, что установленное им нарушение должно было причинить первому и второму заявителям нематериальный вред, в качестве компенсации которого Суд присуждает на справедливой основе по 5 000 евро первому и второму заявителям плюс все подлежащие уплате налоги. Что касается третьего заявителя, Суд полагает, что установление факта нарушения представляет собой достаточную справедливую компенсацию любого нематериального вреда, причиненного ему. Суд отклоняет оставшуюся часть требований заявителей о компенсации нематериального вреда.
109. Что касается требования заявителей о принятии Судом обеспечительных мер в форме судебного приказа о регистрации заинтересованных религиозных общин, Суд не уполномочен в соответствии с Конвенцией делать какие-либо исключения или издавать приказы, подобные тому, о котором просят заявители, поскольку решения Суда носят главным образом декларативный характер (см. дело Саентологическая церковь Москвы, цитированное выше, § 106). В большинстве случаев государство само выбирает средства в рамках своей внутренней правовой системы для осуществления своих юридических обязательств, вытекающих из Статьи 46 Конвенции. Установив в данном деле нарушение Статьи 9 в свете Статьи 11, Суд определил обязанность государства принять соответствующие меры для исправления конкретной ситуации заявителей. Решение о принятии таких мер, как-то, регистрация заинтересованных групп, исключение упоминания о «Правиле пятнадцати лет» из Закона о религиях, возобновление судебного производства внутри страны либо сочетание этих и других мер, остается за государством-ответчиком. При этом Суд подчеркивает, что любые принятые меры должны соответствовать выводам, изложенным в постановлении Суда (см. дело Ассанидзе против Грузии [GC], № 71503/01, § 202, ECHR 2004-II, с дальнейшими ссылками).
Б. Издержки и расходы
110. Заявители совместно потребовали возмещения следующих документально подтвержденных расходов:
• 6 356,04 евро в связи с внутренними разбирательствами и разбирательством в Страсбурге, инициированном первым заявителем;
• 4 668,24 евро в связи с внутренними разбирательствами и разбирательством в Страсбурге, инициированном вторым заявителем и церковью-заявителем;
• 3 672,67 евро по неоплаченным юридическим услугам по договору о ведении дел в отечественных судах и Европейском Суде.
111. Правительство указало, что заявители не представили документов, подтверждающих их требование о компенсации неоплаченных юридических услуг. Что касается других расходов, телефонных счетов, счетов за электричество, билетов на автобус и метро, то они могут быть и не связаны с разбирательствами по данному делу. Правительство считает, что 3 000 евро будет достаточной компенсацией.
112. Суд признает, что заявители понесли издержки и расходы в связи с неоднократными попытками добиться регистрации, а также в связи с внутренними разбирательствами и разбирательством в Страсбурге. Расходы заявителей подтверждены соответствующими документами. Однако, Суд считает завышенной сумму, требуемую в счет оплаты юридических услуг, в связи с чем она должна быть несколько уменьшена. С учетом сведений, имеющихся в его распоряжении, Суд присуждает заявителям совместно 10 000 евро в качестве компенсации издержек и расходов плюс все подлежащие уплате налоги.
В. Пеня
113. Суд считает, что пеня должна быть установлена в размере предельной учётной ставки Европейского центрального банка плюс 3%.
На основании вышеизложенного суд единогласно…
НА ОСНОВАНИИ ВЫШЕИЗЛОЖЕННОГО, СУД ЕДИНОГЛАСНО
1. Постановляет, что имело место нарушение Статьи 9 Конвенции в свете Статьи 11;
2. Постановляет, что отдельного рассмотрения настоящих жалоб с точки зрения Статей 10 и 14 Конвенции не требуется;
3. Постановляет,
(a) что государство-ответчик должно выплатить в течение трех месяцев со дня вступления этого решения в законную силу в соответствии со пунктом 2 Статьи 44 Конвенции следующие суммы в пересчете на российские рубли по курсу на дату выплаты:
(i) по 5 000 евро (пять тысяч евро) первому и второму заявителям плюс все подлежащие уплате налоги, в качестве компенсации нематериального вреда;
(ii) 10 000 евро (десять тысяч евро) заявителям совместно в качестве компенсации издержек и расходов плюс все подлежащие уплате налоги;
(б) что по истечении указанного трехмесячного срока и вплоть до выплаты компенсации на указанные суммы начисляется и подлежит выплате пеня за просроченный платёж по предельной учетной ставке Европейского центрального банка плюс 3%;
4. Отклоняет оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.
Исполнено на английском языке и доведено до сведения сторон в письменном виде 1 октября 2009 года в соответствии с Правилом 77 п.п. 2 и 3 Регламента Суда.
Андрэ Вомпак,
заместитель Секретаря
Кристос Розакис,
Председатель
КИМЛЯ И ДРУГИЕ ПРОТИВ РОССИИ
ПОСТАНОВЛЕНИЕ